Мечник - Василий Сахаров

«Почему не слышно шума лагеря? Что за чепуха? Блин! Неужели нас враги прихватили и всех часовых перебили?» – когда я проснулся от стука в дверь, именно такая мысль была первой. И хорошо ещё, что я не вскочил с криком к бою готовый, поскольку вовремя понял, что нахожусь дома. Вот это был бы номер, и испуг жены с домочадцами был бы обеспечен. Да, надо быть осторожней и уметь расслабляться.

– Хозяин, – за дверью был слышен, как мне показалось, несколько испуганный и встревоженный голос Ильиничны, – к вам гость, очень важный человек.

В спальне я был один. Мара возилась с малышом, и, не отрывая её от забот о сыне, я оделся и направился вниз, где меня ожидал гость, не кто иной, как полковник Ерёменко собственной персоной.

– Здравствуй, Иваныч, – поприветствовал я его и присел на своё место во главе стола. – Ты как сюда попал?

– Привет, сержант. В этом городе для меня закрытых дверей почти не осталось. – Он покосился на новенькие чёрные погоны с тремя золотыми звёздами и двумя такого же цвета буквами ГБ.

– Всё-таки переименовали вашу контору?

– Да, Служба безопасности как-то мелко, а Государственная безопасность на слух воспринимается лучше и звучит более грозно. Опять же под это дело униформу новую вводят и знаки различия.

– Действительно, звучит солидно, и цели организации обозначены сразу. Так чего сам-то приехал, Иваныч?

– У меня сегодня незапланированный выходной, дай, думаю, заеду к Мечнику, всё же десятый час. Вхожу, а тут говорят, что хозяин ещё дрыхнет.

– Так ведь с дальней дороги прибыл, да и ночь была бессонная.

– Причина уважительная, – кивнул полковник. – Отчёты о походе отправил?

– Да, ещё ночью с вокзала. В комендатуре под роспись нарочному СБ, то есть ГБ, передал.

– А караван где оставил?

– В Ростове склад на полгода арендовал, весь обоз сейчас там обосновался, а я с воинами на поезде к дому. Людям отдых нужен.

– Что, так сложно было?

– Да, Иваныч, сектанты – тяжёлый противник, и на ура их не возьмёшь. Если мы с ними схватимся, то эта военная кампания будет покруче, чем война с «беспределами» и поход на Кавказ, вместе взятые. Они хоть и фанатики безбашенные, но при этом воины грамотные. Что дикари «беспределы»? Так, наполовину животные, ведомые инстинктом, а эти нет, всё по плану творят и к цели своей идут, никуда не сворачивая. Опасные люди.

– Как думаешь, сколько украинцы протянут?

– Без помощи извне?

– Да.

– Через три года Луганск, Донецк, Стаханов и Дебальцево падут. Днепропетровск и Шахты продержатся года четыре. Разумеется, это только моё частное мнение.

– Угу, – пробурчал полковник.

– Иваныч, чайку будешь?

– Нет, не хочу, лучше пепельницу пусть принесут.

Повернувшись в сторону кухни, я повысил голос:

– Ильинична, пожалуйста, сделайте мне чайку и пепельницу принесите.

Поднос с чайником и заварником возник как по мановению волшебной палочки, видимо, домохозяйка заранее всё подготовила, а следом и пепельница на столе появилась.

– Командир, – сделав себе чаю, обратился я к полковнику, – давай начистоту.

– Так мы с тобой всегда откровенны, сержант. – Ерёменко еле заметно напрягся и, глубоко затянувшись папиросой, спросил: – Что-то не так?

– Иваныч, ты ведь не поболтать заехал, и то, о чём спрашиваешь, для тебя не тема. В любом случае всё это ты и без меня прекрасно знаешь – и про сектантов, и про караван, и даже про то, сколько я денег на торговле поимел. Зачем так неожиданно пожаловал?

– Поговорить не с кем, Саня. Пока в деле крутишься, вроде бы все вокруг друзья, соратники и товарищи, а остановишься, оглядишься – так и нет никого рядом, один как перст, и только наше братство гвардейское всё ещё не похерено. В Конфедерации грядут большие перемены, и мне будут нужны верные люди.

– Я всегда рядом, командир. Что скажешь, всё выполню, да и парни наши постоянно к бою готовы.

– Не про это речь, Саня, и то, что вы меня в трудную минуту не кинете, я знаю. Республиканцы вновь голову поднимают. Всё бы ничего, справиться с ними не проблема. Но Симаков задумал ряд реформ провести, а его противники сейчас гораздо хитрей, чем во время прошлого мятежа, в лоб ударять не будут, а исподволь силу правителя начинают подтачивать. Здесь слушок, там упоминание Гены-предателя, анекдотец какой паршивый, статейка в газетку про вольности былые и так далее, всё одно к одному ложится и доверие народа к президенту подрывает.

– Понимаю, командир, а что за реформы намечаются?

– В основном законодательные. У нас с момента образования Конфедерации законы были чем-то расплывчатым и в каждом регионе свои. А президент хочет всех под одну гребёнку причесать, что-то запретить, а что-то узаконить. Например, сбор дорожных налогов районными администрациями будет отменён. Он хоть и невеликий, но в масштабах страны сумма выходит солидная. Опять же уголовный кодекс будет пересмотрен, он станет более жёстким. В гражданском кодексе также серьёзные изменения пройдут, многожёнство узаконят, так как мужиков не хватает, и будет решён вопрос государственных религий. В общем, на президента накат со всех сторон пойдёт, и опираться только на военную силу и госбезопасность он не рискует. Сейчас ему требуется что-то вроде личной дружины, готовой исполнить любой его приказ.

– Структура, подчиняющаяся только президенту и стоящая над законом?

– Именно.

– Что-то уж больно чёрный орден СС, опричников и «эскадроны смерти» напоминает.

– Есть немного, так как функция этой организации одна – помощь лидеру, которому мы верим, в достижении его целей.

– И когда будет создана эта организация?

– Она уже есть, – полковник усмехнулся, – и перед тобой её глава. В рамках ГБ создаётся отдел дальней разведки, и я в нём первое лицо. Схема проста: есть подчинённый генералу Терехову отдел, а что в нём творится, он знать не будет, точнее, будет знать только то, что ему необходимо. В остальном почти полная независимость от всякого начальства, а приказы поступают с самого верха.

– Поздравляю с повышением.

– Пока поздравлять особо не с чем, у меня под началом только три человека, и если ты со мной, Мечник, то станешь четвёртым.

– Я же сказал, командир, что мы все с тобой.

– Тогда получай. – Ерёменко положил передо мной небольшой бронзовый медальон с выгравированной на поверхности крепостной стеной и цифрой 4 на обороте. – С этого дня, Мечник, ты лейтенант ГБ из отдела дальней разведки.

– Интересно, из сержантов сразу в лейтенанты? Как так?

– Верность дорого стоит, Саня.