Мой сводный брат - Саманта Аллен

— Я поняла, ма. Можешь не вдаваться в подробности.

Как бы я ни хотела остаться спокойной, мне это удаётся с трудом. Я откидываюсь на мягкую спинку дивана и скрещиваю руки под грудью. Официант расставляет на столе дымящийся омлет и тёплые вафли, ставит большие картонные стаканы с соблазнительно пахнущим кофе.

— Кажется, Энтони неплохо успел настроить тебя против меня.

— Вот только не надо винить во всём папу! — говорю, нарезая омлет крупными кусками. — Для тебя мужчина с чужим ребёнком оказался дороже и ближе твоей семьи. О, он же так успешен, и у него большой дом, в то время как мы ютились в крохотной квартирке. Вернее, — усмехаюсь, — ютимся до сих пор. Блестящее будущее? Отлично! Вот только не папа тебя выбросил из нашей жизни. Ты ушла из неё. Сама. И всё, что мне сейчас от тебя нужно — это спокойные пару-тройку недель, пока я не решу вопрос с проживанием в студенческом городке. Больше ничего!

Мама переплетает пальцы и смотрит на меня. Не хочу признавать, но чувствую, что она смотрит на меня с болью.

— Мне нужна была пауза.

— Она слишком затянулась.

— Не только по моей вине, — вздыхает мама. — Энтони начал бракоразводный процесс и представил доказательства того, что я плохая мать, что тебя следует оставить с ним.

— Врёшь, должно быть, — фыркаю я.

Мама раскрывает сумочку и достаёт файл с бумагами.

— Тут копия повестки, заявления и претензии, выставленные Энтони, — говорит она, стуча пальцем по файлу. — Открой.

Не хочу открывать и смотреть, но мама настойчиво двигает папку ко мне. Нехотя я смотрю на листы. Пробегаюсь взглядом лишь поверхностно, но и этого хватает, чтобы понять: папа действительно отсудил меня! Тогда я еще была мала и почти ничего не запомнила. Но теперь вижу, что в словах отца было не так много правды, как я всегда считала.

— Он сделал это из любви ко мне! — срывается с моих губ.

— Разумеется, солнышко. Ты права. Энтони любил тебя и был разочарован моим стремлением на некоторое время уйти из семьи, чтобы реализовать себя. Он посчитал, что я причиню тебе много боли и разочарования. Поэтому пошёл именно таким путём. Я не пытаюсь очернить его в твоих глазах, лишь говорю, что мы оба виноваты.

— Почему ты решила разворошить прошлое именно сейчас?

Я накромсала омлет и сырные вафли на крохотные кусочки, но не попробовала ещё ни того, ни другого. Жду ответа мамы, как вердикта.

— Потому что сейчас ты уже взрослая. Ты совершеннолетняя и способна сама делать выводы… Я надеюсь, что мы с пользой проведём время, пока ты будешь жить у нас. Возможно, захочешь остаться.

— Не захочу! — выпаливаю быстрее, чем успеваю подумать об этом.

— Твоё право, — с лёгкой улыбкой говорит мама, но глаза её полны тоски.

— Ты получила всё, что хотела? — спрашиваю, желая расставить все точки над i.

— Мы с Остином основали свою компанию. У нас хороший штат дизайнеров, я курирую работу не одного десятка человек. Да, я занимаюсь любимым делом! — недрогнувшим голосом отвечает она.

— И как, мама, оно того стоило?

Ничего не могу поделать. У меня автоматически получается посылать шпильки в её адрес. Я была бы рада простому завтраку и пустой болтовне. Была бы счастлива не затрагивать скользкие темы и трудноразрешимые ситуации. Но мама решила быть честной. Это достойно похвалы. Но это не отменяет факта, что я до сих пор чувствую себя брошенной.

— Сложно ответить, Джоанна. Но я уверена в одном: если бы я осталась, это бы добром не кончилось. У меня была сильная депрессия, и я уже сидела на таблетках, — натянуто улыбается мама. — Извини, что не смогла справиться.

— Я не знала о таблетках и депрессии, — хмурюсь. — Папа никогда не говорил об этом.

— Вон там записано всё… — она кивает на папку. — Когда я сказала, что хочу посещать психолога, Энтони отказал мне в финансах. Я нашла бесплатного психолога. Да, я отказалась от тебя в пользу отца. Ведь Энтони пригрозил использовать и посещение психолога против меня. Ему с лёгкостью удалось бы доказать, что я не могу позаботиться о тебе из-за неуравновешенного психического состояния. Он добился развода, опеки над тобой. Если бы я продолжила настаивать, он подал бы иск. Именно поэтому я могла лишь созваниваться с тобой. Он разрешил приехать тебе, помнишь?

— О да, я помню, чем обернулся визит к вам в гости!

— Увы, — улыбается мама. — Потом Энтони сказал, что ты не желаешь меня видеть и слышать, что это травмирует тебя. Он потребовал от меня добровольного отказа, чтобы я не рушила твою жизнь…

В горле застревает огромный комок величиной с кулак. Я свято верила в то, что мама нас бросила, что променяла меня и папу на мужика с толстым кошельком и не менее толстым сыном от первого брака! Я была уверена, что мама просто продала свою семью за сытое и устроенное будущее.

— …Кстати, Остин добился успеха не так давно. Когда мы встретились, у него за душой были только огромные медицинские счета за лечение умершей жены, которые нужно было оплачивать. Но мы не сдавались, не опускали руки. Наш совместный проект выиграл в конкурсе, и потом всё пошло в гору. Достаток не свалился нам на голову просто так, — мама прочищает горло. — Остин — хороший человек. Он помогал и поддерживал меня, — кивает в сторону толстой папки с бумагами: — помогал собирать документы для ответного иска. Но потом я поняла, что, подав в суд, сделаю только хуже. Дети не должны быть яблоком раздора или переходящим знаменем. Именно поэтому я решила оставить тебя в покое. Тебе же во благо. Возможно, стоило быть чуть настойчивее, — вздыхает она и перекладывает столовые приборы. — Не знаю… Впервые не уверена, что я поступила правильно. Ведь всё могло быть иначе.

— Всё сложилось так, как есть! — я прячу папку в свой рюкзак. — Я ознакомлюсь с ней потом, идёт? Не готова сейчас смотреть в лицо правде или многолетней лжи.

— Отец искренне любит тебя. Ты для него — всё, солнышко. Он боролся за тебя своими методами. Не стоит его винить в том, что он любил тебя невероятно сильно и не захотел даже мысленно причинять тебе боль, — мама заканчивает свою речь и приступает к завтраку.

Я тоже, но первые несколько минут не чувствую вкуса пищи. Как будто жую лист бумаги, ведь мыслями нахожусь далеко отсюда. Мне нужно поговорить с отцом, но связь в отдалённой провинции очень плохая. Не уверена, что мне удастся быстро дозвониться до него.

— И всё-таки, зачем ты тащишь меня в банк? — недоуменно спрашиваю.

Отпиваю глоток кофейного напитка и только после этого понимаю, что еда действительно очень вкусная, а сырные вафли хорошо сочетаются с омлетом с зеленью.

— Я хотела платить Энтони алименты. Но он отказался от моих подачек — так он называл моё желание участвовать в твоей жизни. Но я не тратила эти деньги. Я откладывала их на банковский счёт. И теперь, когда ты уже совершеннолетняя, я хочу отдать их тебе. — Не знаю, сколько бы суд присудил платить алименты, но, вероятно, за много лет сумма скопилась внушительная. Мама кивает, словно прочитала мои мысли: — Сбережений достаточно. Все они твои. Ты сможешь распоряжаться ими по своему желанию.