Тревожные будни - Стефан Антонович Захаров

— Теперича, выходит, Галу «ну»! — вдруг ехидно выпалила вдова. — А раньше?

— Что раньше? — подпрыгнул, словно ужаленный, Кичига. — Что раньше?

— Довольно! Амурные передряги разберем после! — рявкнул Прохор.

— А ты не командуй! — взорвалась вдова. — Сам небось тоже в Галу втюрился. Я почему с вами поехала? Отца желаю подальше от греха блудного отвести. На тебя-то, Прохор Ляксандрович, мне начихать. Хоть сей миг лети и милуйся со своей Галой. Она вон на вокзале. Я эту трясогузку еще с похорон ее тетки приметила...

— Как, на вокзале? — опешил Прохор. — Ты чего мелешь?

...Оказалось, что очередь в билетную кассу протянулась через весь зал. И Аграфена, если бы не увидела знакомого носильщика, кума умершего мужа, махнула бы на все рукой. Но кум за небольшую мзду пообещал раздобыть билеты.

— А пока, Зосимовна, — молвил он, — проведу я тебя в нашу дежурку, отдохни там, кипяточку попей. Как в двери гляну, выходи.

— И вот около дежурки-то, — наслаждаясь обалделым видом Прохора, рассказывала бойко Аграфена, — я и видела эту самую Галу. С милиционерами она шепталась... Ну, а как кум меня поманил, я не удержалась и, когда мимо Галы проходила, шепнула вашей зазнобе: не видать тебе больше никогда отца Кичигу. Уезжает он...

Дрожа от гнева, Прохор прервал вдову:

— Ты продала нас, дура! Бежим! На площадь не выходить!

Но вдова, рывком бросившись вперед, сшибла Кичигу и, навалившись на него, крикнула:

— Отца не пущу, не пущу! Мой он!

Прохор, пожалев, что не имеет при себе пистолета, пнул Аграфену и ринулся к забору. Гришка-Артист последовал за ним. Но в этот момент по ящикам и кулям заплясал тонкий луч карманного фонарика.

«Успели. Выследили! — пронеслось в голове Прохора. — Эх, коня бы...»

— Руки вверх! — прозвучало в темноте.

Не обращая внимания на приказ, Прохор напружинился и перемахнул в соседний двор. Но кто-то невидимый заученным приемом тут же вывернул ему правую руку и ловко оглушил ударом в затылок.

— Сдаюсь, — послышался рядом, за забором, хрип Гришки-Артиста.

И Прохор понял: сопротивляться бесполезно...

Эх, зачем подался он сюда, на Урал?! Зачем связался с шайкой Кичиги?! И сколько ведь раз уже собирался уехать из этого проклятого города... Ну, кто его здесь держал? Кто?.. Теперь всему конец...

...Утром в уголовный розыск прискакал на рыжем горячем коне Каменцев.

— Разрешите доложить! — встав из-за стола, молодцевато стукнул каблуками Никифоров, как только начальник губернской милиции вошел к нему в кабинет.

Через десять минут свободные от дежурства сотрудники, и среди них Феликс, Юрий, Борис Котов, Владимиров и Егор Иванович, сидели в кабинете начальника. Говорили все разом, вспоминая удачно проведенную операцию. Каменцев с Никифоровым никого не прерывали, понимали: спадает нервное напряжение, царившее в уголовном розыске последние недели.

Наконец, когда шум мало-помалу затих, Никифоров, разведя руками, произнес:

— Ну, дела, товарищи! Николай Яковлевич меня спрашивает, кто больше всех отличился при обезвреживании банды Прохора Побирского, а я... Я докладываю: единично отличившихся нет и представить к поощрению никого отдельно не могу. И те, кто с самого начала участвовали, и те, кто позднее присоединились, — все одинаково действовали. Всем надо выразить в приказе благодарность... А вот Вадима Почуткина и Тамару Давыдову, комсомольцев с бывшей Макаровской, а также официантку Галину Южину следует отметить особо...

— Значит, не зря провели на фабрике вечер-спайку? — улыбнулся Каменцев.

И всем сразу вспомнился тот вечер, и доклад Никифорова, и концерт самодеятельности, на котором Вадим Почуткин мастерски читал манифест белогвардейского генерала барона Врангеля, и танцы под духовой оркестр губернского управления милиции.

А Юрий? Юрий вспомнил свой первый вальс с Тамарой, вспомнил Яшу Терихова... Нет среди товарищей Яши Терихова, погиб от бандитской пули. Мало он прожил, до обидного мало!..

— Но, однако, и сотрудников уголовного розыска тоже отметить надо, — сказал Каменцев, наклонившись к Никифорову.

XXXVI

Клуб бывшей Макаровской фабрики был, как в праздничный день, украшен кумачовыми полотнищами лозунгов. На сцене висел большой портрет Владимира Ильича Ленина. Обновленная рамка источала запах свежей древесины. В клубе и около него гудел народ: рабочие фабрики, сотрудники уголовного розыска, жители ближних кварталов...

Юрий и Тамара сидели в пятом ряду, вблизи примостились Ванюшка и Витюшка.

Узнав, что Юрий Петрович идет сегодня в клуб, они увязались за ним.

— Почему нет Феликса Яновича? — поинтересовалась Тамара.

— Феликс Янович немножко опоздает, — наклоняясь к ней, ответил Юрий. — Он на вокзале: провожает Ускова. Усков поступил в гастрольную труппу Походникова и нынче едет в Шадринск.

— Все-таки жена Ускова умерла! — вздохнула Тамара.

— Умерла... Но хочу тебе сказать, что дело ее убийцы белогвардейца Прохора Побирского выделено из общего дела всей шайки и передано в ревтрибунал.

И перед глазами Юрия, как кинолента, промелькнули события той ночи.

...Нарвавшись на засаду в соседнем дворе, Прохор растерялся. Это Юрий хитрым приемом, которому научил его покойный Яша, сумел преградить путь «есаулу».

— Не вздумайте бежать, — вытаскивая из расстегнутой кобуры наган, предупредил он Прохора и, повернувшись к появившемуся из темноты своему напарнику, распорядился:

— Обыскать!

Затем, когда Черного Туза, Кичигу, Гришку-Артиста и Аграфену Лукиных вели по пустынным улицам в уголовный розыск, Кичига, догадавшись, что главный здесь Феликс, рискнул обратиться к нему:

— Не губите, гражданин начальник! Господом богом молю, не губите! Все сие он, Побирский...

— Вы умный мужчина, гражданин начальник, — заюлил и Гришка-Артист, — я сам собирался до вас. Я имею надежду, что вы мне поверите.

— Господи, я-то чем виноватая! — рыдающе воскликнула Аграфена.

— Ладно! — оборвал их Феликс. — Хватит!.. — повысил он голос и скомандовал: — Прибавить шаг!

...Тамара тронула Юрия за плечо:

— Юра, что с тобой? Ты как-то странно вдруг замолчал?

— Ничего, Тамара, ничего, — слабо улыбнулся в ответ Юрий. — Задумался я... Все-таки, какие молодцы наши ребята! А вон, гляди, и Феликс Янович! Махни косынкой, пусть увидит, что мы заняли ему место.

И Юрию вспомнилось, как в уголовном розыске, когда туда привели бандитов, Феликс спросил:

— Были ли все-таки с вами еще люди?.. Говорите по-честному!

— Никого, гражданин начальник, не было, — подобострастно ответил Кичига и перекрестился. — Бес возрадуется, коли я соврал...

— Старик сообщает правду, — подтвердил Гришка. — Аграфена Зосимовна это же