Лоулань - Ясуси Иноуэ

— Нынче вечером все у нас закончиться должно, — проговорила женщина после того, как отдалась ему. — Завтра уходи из деревни. — Голос ее звучал совершенно спокойно.

— Можешь не говорить, я и так уйду, — сказал Лу Чэнькан. — Отряд-то только из-за снега здесь и остановился. А снег уже перестал.

— Так, значит, вы только из-за снега здесь и стоите? — проговорила она. — Ох, если б хватило духу, никогда тебя не отпустила бы… Но не могу я этого сделать, не могу! — и женщина вдруг в голос разрыдалась.

Шло время, а женщина все плакала. «Что это с ней?» — подумал Лу Чэнькан… Наконец, когда высохли последние слезы, женщина заговорила:

— Я почему тебя не держу? Да потому что не переживу, если ты зверем станешь! В племени нашем исстари говорят: с чужаком семь ночей провести — в зверя оборотишься. А у нас нынче ночь шестая. Еще на день здесь останешься — и ты, и я навсегда зверями станем!

Слова женщины ошеломили Лу Чэнькана. И не то его потрясло, что они превратятся в зверей. Из слов женщины Лу Чэнькан вдруг понял, что она его любит.

В эту ночь она вела себя с ним совсем не так, как прежде — нежно и ласково…

— В зверей превратимся, говоришь? — спросил он ее. — А в каких хоть зверей?

— Мы? Мы, скорее всего, — в волков. Да, похоже на то. Смотри, как к бою готовимся: все клинками себя защищаем. Ведь войдет кто — и ты и я сразу на него набросимся, да? Вот и волки точно так делают, я слышала. Говорят, если кто увидит, как волк с волчицей милуются, так они на него кидаются и гонят без роздыху, кто бы он ни был, а как настигнут — разрывают насмерть. Так разве можем мы в кого иного оборотиться? Нет, в волков, только в волков! Сердца-то у нас уже волчьи!

В ту ночь женщина затемно вернулась в свой подпол, наказав Лу Чэнькану назавтра не заговаривать с ней и уходить из дома молча, не проронив ни слова.

Лу Чэнькан согласился. Он тоже решил, что так будет лучше всего.

На следующее утро отряд все-таки вышел из бедной грязной деревушки племени каре, в которой простоял шесть дней.

Было тихо — ни снега, ни ветра. Лу Чэнькан двигался верхом во главе отряда. Скоро шедшие вместе конные и пешие воины оказались одни среди бескрайней степи, покрытой снежным настом, твердым и блестящим, словно белая эмаль.

Отойдя на двадцать с лишним ли от деревушки племени каре, отряд внезапно остановился. В заснеженной степи творилось что-то странное. Далеко справа по ходу колонны снег громадным столбом взмывал в небо, а потом оттуда, с невообразимой высоты, лавиной обрушивался вниз, засыпая солдат. Лошади взвивались на дыбы, ржали и рвались прочь.

К Лу Чэнькану подъехал Ли, служивший у него в штабе. Всадник был с ног до головы облеплен хлопьями свежего снега.

— Слышите?! — произнес он, когда его конь поравнялся с конем командира. — Там, вдали, волки воют!

Опасность нападения волчьей стаи тревожила его больше, нежели снежные смерчи.

Два всадника сразу же разъехались и двинулись дальше обычным ходом. Лу стало ясно, что в отряде поднимается паника. Он прислушался: неужели в самом деле где-то здесь — волки?…

За короткое время по степи один за другим пробежало уже несколько вихрей. Они поднимали в небо тучи снега и водопадами обрушивали его на землю.

Лу Чэнькана в который раз накрыло снежной крупой — и тут вдруг в самом деле ему послышались какие-то звуки.

Но это был вовсе не волки. До слуха Лу долетали горькие рыдания женщины из племени каре…

— Волки! Волки воют! Слышите?! — раздался рядом испуганный крик. Кричал уже не Ли, а другой офицер.

Лу снова прислушался. Откуда-то из глубины пепельно-серого, засыпанного снегом пространства до его слуха долетали неясные звуки. Нет, это точно был душераздирающий женский плач!

Все эти степные странности, в конце концов, закончились, отряд снова построился в колонну и двинулся вперед, но в ушах Лу Чэнькана весь день продолжал звучать плач женщины — избавиться от него он никак не мог.

В тот же день, сразу после полудня, отряд вошел в какую-то деревеньку. Лу Чэнькан распорядился остановиться здесь на ночлег.

— Что-то плохо себя чувствую, — сказал он одному из офицеров. — Пойду спать, прошу не тревожить!

А когда наступила ночь, Лу оседлал коня и поскакал обратно, в ту самую деревню племени каре, которую его отряд покинул сегодня утром.

Лу Чэнькан без отдыха гнал коня по бескрайней заснеженной равнине, залитой голубым лунным светом. Разлука с женщиной из племени каре стала для него нестерпимой; Лу решил еще раз с ней встретиться и до рассвета вернуться в расположение отряда. План должен, должен был удаться: от места стоянки до деревни каре было совсем недалеко.

Глубокой ночью Лу Чэнькан въехал в спящую деревню. Он остановил коня у землянки, в которой провел шесть дней, привязал его к дереву, растущему у входа, и подошел к дому. Из землянки пробивался свет, и дом, в котором Лу Чэнькан провел шесть ночей, показался ему совсем иным, не таким, как прежде.

Он толкнул дверь и сразу же увидел женщину, которая сидела у очага на корточках, спиной к нему. Лу Чэнькан окликнул ее. Пораженная женщина обернулась и некоторое время молча смотрела на мужчину.

— А я так надеялась, что ты не вернешься! — наконец, проговорила она. Ее голос звучал совершенно спокойно, но был полон глубокого чувства. — Только об этом небо и молила. Но ты пришел…

Женщина вскочила, бросилась Лу Чэнькану на грудь и заколотила по ней своими ладонями.

— Я должна была ради мужа умереть, да, видно, в глубоком грехе родилась: теперь ради тебя жить хочу! Пусть зверем стану, но я жить, жить хочу! — прокричала она и впервые сама увлекла Лу Чэнькана в постель.

Лу Чэнькан вытащил меч из ножен и воткнул его в пол у изголовья — так, как он это делал всегда вплоть до прошлой ночи.

От женщины, как обычно, разило мертвечиной, но сейчас для Лу это не имело ни малейшего значения. Он горячо любил эту женщину и был любим ею, он страстно обнимал ее и при тусклом свете огня впервые глядел ей в лицо…

Лу проснулся на заре. Огонь в очаге погас. В белесом предрассветном сумраке холодно поблескивал меч, вонзенный в изголовье.

— Проспал! — При мысли об оставленном отряде Лу хотел быстро подняться, но вдруг почувствовал, что его тело движется как-то иначе, не так, как прежде. Он все-таки вскочил и попытался взяться за меч, но вместо руки почему-то поднес к клинку лицо — и в следующий миг ловко схватил лезвие зубами.

Лу Чэнькан оглядел себя: оказалось, что и руки его, и ноги, и туловище были покрыты густой бурой шерстью. И только тут Лу Чэнькан понял, что он превратился в волка… Лу перевел взгляд на лежавшую рядом с ним женщину. Сомнений не осталось: женщина тоже превратилась в волчицу.

Она потянулась, разом пружинисто распрямив передние и задние лапы, потом открыла глаза и легко вскочила с постели.