Комедии - Дмитрий Борисович Угрюмов

уже послужили… причиной несчастья целой семьи, вы послужили… поводом к тому, что единственная дочь номенклатурного работника, известного в городе человека бросила семью и попала в ваш мерзкий капкан… Короче — вы похитили девушку».

Р а и с а  В а с и л ь е в н а (восторженно). Прекрасно!.. Верните мне дочь!..

Т е т я  С и м а (продолжая). И если этот стон матери вам ничего не говорит, то генеральный прокурор скажет вам последнее слово…

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Но он может сказать: «Позвольте, я никого не похищал…»

Т е т я  С и м а (войдя в раж). Нет, не вы! Ваш сын, аморальный юноша, карьерист, пользуясь театральными приемами, обольстил и похитил молодую девушку, дочь интеллигентных родителей. Может быть, на языке артистов это всего лишь «любовная драма»… ха-ха!.. Но у порядочных людей, на языке закона, это… преступление!

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Верните мне дочь!

Т е т я  С и м а. Молчи, несчастная! Мы живем не в каменном веке и не в эпоху феодализма, когда девушек хватали на каждом углу. В век электроники и стиральных машин девушка — достояние родителей, и закон на страже ее чести. У нас есть этика, есть мораль, есть нравственные устои. А-а-а-а… (Падает в обморок, тихо.) Есть в доме валидол?

Р а и с а  В а с и л ь е в н а (с тревогой). Сима! Что с тобой?.. Тебе плохо?

Т е т я  С и м а (поднимаясь). Это им будет плохо, а не мне. Вызывай такси! Скажи, чтоб прислали черную «Волгу».

Р а и с а  В а с и л ь е в н а. Зачем… черную «Волгу»?

Т е т я  С и м а. Так нужно! Она давит на психику…

Свет гаснет.

П е р с о н а ж (на просцениуме). Если вы любите природу, если вас пленяет пейзаж летнего дня, если пение птиц, шелест листвы, стрекотание кузнечиков наполняют вас тихой радостью и безмятежным покоем, я хотел бы, чтоб в этот час вы заглянули на дачу к академику Замятину. Вы бы увидели на полянке папашу Олега… в глубоком соломенном кресле. Он внимательно разглядывал через лупу… крылья бабочки! Мама, мерно покачиваясь в гамаке, читала корректуру своей книги «Проблемы энергетики и мировое хозяйство»… Бедные родители! Они интересовались бабочками, думали о мировом хозяйстве, в то время как в их городской квартире, в их личном хозяйстве, творилось такое… Впрочем, вы сейчас сами увидите…

Картина девятая

Большая гостиная в доме Замятиных превращена в зал для приема «высоких гостей». Хрустальные люстры отражаются в зеркалах и разливают мягкий свет на ковры, картины в золоченых рамах, на расставленные по комнате бутафорские предметы почти дворцовой роскоши.

Слева на стене два портрета. На одном изображен Размышляев в академической ермолке, на другом — Юрий Куницын. Справа застекленная дверь, ведущая в холл. На переднем плане установлен микрофон с подставкой, на круглом столе несколько телефонных аппаратов.

По сцене торопливо пробегают  Е р о х и н, без пиджака, с париком в руках, и  д в о е  ю н о ш е й  в пестрых халатах, за ними, путаясь в парчовом платье, пробегает  З и н а  Т е р е х о в а.

Т е р е х о в а (кричит). Мальчики! Где смокинги из «Филумены Мортурано»? Я их взяла под расписку!

Входит  К в а ш и н  в сопровождении  ч е т ы р е х  д е в у ш е к  в шортах.

К в а ш и н. Вот что, девочки, вы не актрисы, и от вас требуется совсем немного. Когда я выпущу вас на сцену, вы соберетесь вот здесь, на втором плане, образуя этакую группу иностранок, лопочущих по-английски.

П е р в а я  д е в у ш к а. А что лопотать?

К в а ш и н. Все, что угодно, включая «Птичка божия не знает»… но… в переводе на английский язык.

В т о р а я  д е в у ш к а. Эти мамаши знают английский?

К в а ш и н. Так же, как птичка божия, — ни заботы, ни труда, ни английского языка не знают. Если они обратятся к вам, как нужно ответить?

Т р е т ь я  д е в у ш к а. По-русски нэ понимайт.

К в а ш и н. Очень хорошо. Ваш разговор должен быть оживленным, но негромким. Иногда в вашей группе слышится смех. А ну-ка, попробуем разок посмеяться. Раз, два, три, ну, дружно!..

Д е в у ш к и. Ха-ха-ха-ха!..

К в а ш и н. Плохо, девочки. И чему только вас учили в институте? Такой смех может вызвать только смятение и растерянность, в лучшем случае — сострадание. А мне нужен изящный, звонкий, беззаботный смех. Еще раз — попробуем…

Вбегает  З а м я т и н  в наспех надетом парике, в руках у него зеркало и полотенце.

З а м я т и н. В конце концов, это свинство, хамеж, — ты скажи ему, Вася. Я с трудом достал два хитона из «Лисы и винограда», если они пропадут — с меня снимут голову. А этот балда Ерохин расстелил их вместо скатерти. Ты как хочешь, а я умываю руки. Костюмов больше нет. И вся делегация выйдет в нижнем белье. Все! (Скрывается.)

К в а ш и н (кричит в кулису). Виктор! Сейчас же сними со стола хитоны! А вы, девочки, ступайте на кухню и отработайте с Тереховой смех…

Девушки уходят.

Кто на шумах? Севка?.. (В кулису.) Сева, дай пробу телефона.

Г о л о с (за сценой). Есть!

Звонит телефон.

К в а ш и н. Дай междугородный звонок…

Четыре коротких звонка.

Отлично. Приготовь радиолу и бой часов…

Справа, волоча за собой два чемодана, появляется  Г е н к а.

А ты чего вылез, Генка? Твое место за кулисами, на командном пункте. Если они тебя увидят — конец. И зачем ты втащил чемоданы Куницына и Ларисы? Забери это барахло…

Г е н а. Это не барахло, это… приманка, тактическая хитрость, ясно? Я сделал из этих чемоданов два заграничных крофта — во!

К в а ш и н. Не крофта, а кофра.

Г е н а. Все равно. Видите — наклейки «Лондон», «Париж», «Токио», «Сан-Франциско»… Это все гнезда капитализма…

К в а ш и н. А где ты достал ярлыки?

Г е н а. Рисовал Юркин сосед, старик, а я наклеил. Враг на это клюнет — вот увидите. Пусть они стоят здесь в углу, а я скроюсь в складках местности, за портьерой, ладно?

Раздается звонок.

Ой, это они… Честное слово, дядя Вася, это они! Идут! (В упоении.) К оружию, патриоты! (Выхватывает пистолет.)

К в а ш и н. Ну, живо убирайся, Генка. И смотри — если вздумаешь стрелять из пистолета, то…

Г е н а (гневно). Что за игрушки? Мы должны их взять без единого выстрела. (Прячется за портьерой.)

К в а ш и н (в рупор). Внимание! Все по местам! Зимина на выход. Приготовились? Пошли!.. (Скрывается.)

Через сцену к входной двери слева проходит горничная в нарядной наколке и белом фартуке. Это — А л л а  З и м и н а. Через несколько секунд за сценой крикливый женский голос: «Что вы мне рассказываете?.. Я точно знаю, кто здесь проживает…» В гостиную стремительно врываются  т е т я  С и м а  и  Р а и с а  В а с и л ь е в н а, за ними горничная.

Т е т я  С и м а (на ходу выкрикивая заготовленную фразу). Можете передать, что укрываться уже поздно, а бежать некуда… Мы пришли, чтобы положить конец этому произво… (Застывает в оцепенении, разглядывая все вокруг.)

З и м и н а. Простите, мадам, но в доме профессора громко говорить запрещено, тем более кричать. Профессор не выносит шума. Вам придется объясниться с секретарем… (Уходит.)

Р а и с а  В а с и л ь е в н а (после паузы, тихо). Сима, что это, а? Я… ничего не понимаю.