В объятьях богини раздора - Елена Настова

Женщина, которую он любит больше всего на свете, повторила:

– Иван… нам надо подать на развод. Ты думаешь только о ней. Ты ведь думал сейчас о ней, да? Скажи мне. Думал?

«О нём», – машинально поправляет Иван. Он разлепляет губы:

– Да, думал.

– И как давно это у вас началось? – Голос Натальи дрожал.

– У нас?..

– Вот как. – В голосе Натальи пробились слёзы. – Вот как ты заговорил! Ты всё больше и больше становишься похожим на такого… серолапого мужика. Такого, знаешь… Из анекдотов!

– Да что с тобой такое? – Иван привстал на локте. – В чём ты меня обвиняешь?

– В связи с другой женщиной, Иван! В женщине по имени Крис!

Отчаяние упало на Ивана и подмяло его под себя как снежная лавина. В его голове вихрем пронеслись яростные, беспомощные мысли: Кристина позвонила Наталье, всё-таки не утерпела…

Иван сел в кровати.

– Я не знаю, что она там тебе наговорила, – начал он, – но всё это… всё это не так. Это выдумки. Это её желания, понимаешь? Только её! Не мои! У меня с ней никогда ничего не было… Мы были знакомы детьми… То есть она тогда была ребёнком, а я уже школу заканчивал…

Наталья смотрела на него из темноты горящими глазами. Ему было не видно выражения её лица, но он чувствовал, что её лицо застыло от негодования. Он продолжал, из-за желания убедить её торопился, и от этого говорил неубедительно. Его слова выглядели попыткой оправдаться. Как же он был зол на Кристину!

– Мы первый раз увиделись после стольких лет… Не знаю, отчего ей взбрело в голову, что мы должны быть вместе, что я должен… Не знаю.

Наталья села в кровати. Подложила под спину подушку.

– Боже мой, – сказала она низким голосом. – Боже мой!

И заплакала.

– Наташенька, милая, не верь ей, – убеждал Иван. – Это её, только её одной фантазии!.. Она прилипла ко мне, и я не могу её отшить только потому, что она помнится мне ребёнком. Она не такая, какой тебе кажется… Она талантлива, да, но… немного чудаковата, что ли…

– Ты никогда, никогда мне про неё не рассказывал, – проговорила Наталья сквозь слёзы.

– Да я забыл о ней!

– То есть ты забыл, а она – нет?

– А она – нет, – подтвердил Иван. – Мы общались, когда ей было семь лет, а мне почти семнадцать, через два года она уехала! Когда прощались, она взяла с меня слово её ждать, я пообещал, конечно, но кому я обещал – девятилетней девочке! Наташа, ты стала бы выполнять обещание девятилетнему ребенку ждать его? А вот она считает, что я должен был выполнить своё обещание, более того, что, пообещав, я его действительно выполнил! Понимаешь? Она уверена, что мы созданы друг для друга, просто я этого пока не понимаю! И её главная задача – терпеливо ждать, когда же я прозрею, ходить вокруг меня, чтобы, значит, этот процесс ускорить… Высиживать меня, как курица яйцо.

– Она красивая? – зачем-то спросила Наталья.

«Значит, Крис не приходила сюда, – сообразил Иван, – значит, по телефону…»

– Ну… Она больше яркая, эффектная, чем красивая. Глаза у неё… У неё необычные глаза. Огромные и такой формы… и выражения… Мне её глаза всегда напоминали лошадиные.

– А фигура?

– Ну, она же танцовщица…

– А письмо? Зачем ты прятал от меня письмо? – спросила она с горечью.

«И про письмо Крис рассказала!..»

– Ну, ты же помнишь, как мы с тобой жили… Я не решился тебе об этом сказать…

Наталья молчала. Ему казалось – она не верит в то, что он всего-навсего стал объектом преследований маленькой подруги своей юности.

– А теперь она приходит ко мне на работу, – заторопился он. – Приходит и стоит на другой стороне улицы. Я появлюсь – она тут же уходит.

Он положил свою ладонь на руку Натальи, но она тут же его руку сбросила.

– Может, нам пойти к семейному психологу? – нерешительно добавил Иван.

– О да, психолог нам поможет! – бросила Наталья. – Если мы пойдём к нему прямо втроем, он, наверное, даже сделает скидку!..

Но Иван не услышал иронии:

– Мы запутались, мы готовы подозревать друг друга в чём угодно, мы…

– Мы? – Наталья повысила голос. – Мы запутались? Я обвиняла себя, я думала, что обидела тебя – тогда, в тот вечер с платьем, я думала, что ты страдаешь! Но когда я пришла домой, оказалось, что ты напился и спишь! И даже не думаешь волноваться и искать меня! Потом ты выпотрошил шкаф, обыскал мой ноутбук. Но и тогда я всё ещё думала, что ты переживаешь… Но оказалось, что ты прекрасно себя чувствуешь, ты работаешь не покладая рук, ты активен, как никогда… Я была в недоумении, Иван. И только сейчас я поняла, в чём дело: у тебя появилась женщина. Чувство вины и желание уличить меня хоть в чём-нибудь – вот что толкало тебя на все эти поступки. Ты можешь сколько угодно говорить, что это не так… Но я прошу тебя: не делай этого. Не опускайся ещё больше. Оставь мне хоть капельку уважения к тебе! Я не верю, что женщина сама, без всякого поощрения со стороны мужчины способна написать такое письмо, – продолжала Наталья. – Тем более письмо на бумаге – сейчас, в наше время, когда все пользуются электронкой и эсэмэсками. И я не верю, что мужчина будет хранить письмо женщины, которая ему безразлична.

– Я сохранил его, чтобы показать тебе… – начал Иван.

Но Наталья остановила его, положив на его руку свои пальцы.

Она встала и включила свет. Он зажмурился, а когда снова открыл глаза, на кровати лежала стопка белья. Наталья стояла у спинки кровати и смотрела на него неподвижным взглядом.

– В кабинет. Там раскладывающееся кресло. Сейчас. Ты возьмёшь. Это бельё и уйдёшь спать в кабинет, – повторила Наталья. – Если не уйдёшь, уйду я.

И он ушёл, а на следующий день увидел, что в кабинет перенесена вся его одежда. Он понимал, что объяснения бессмысленны – время упущено, и теперь, что бы он ни сказал, Наталья услышит как враньё, как попытку выкрутиться. И Иван замолчал.

Они жили в одной квартире, но между ними выросла невидимая и непроницаемая стена.

Через три дня, в субботу, Ильины должны были идти на мероприятие, посвящённое Дню Русско-немецкого центра. Центр был единственным в области совместным с иностранцами учреждением образования, его курировала Москва, причём сразу два ведомства – Министерство образования и МИД. Появился этот проект после заключения соответствующего договора с одной немецкой землёй, готовящей специалистов в области металлообработки и станкостроения. По договору область дала землю, а немцы построили на этой земле цеха и административные здания, подготовили местных преподавателей и внедрили систему обучения. Скептики качали головами, однако новшество прижилось и играло теперь немалую роль в подготовке квалифицированных кадров – от рабочих специальностей до инженеров и конструкторов. День сотрудничества, который проводился торжественно и с размахом, был и днём публичных отчётов руководства Центра, и днём награждения лучших студентов и преподавателей, и днём, когда партнёры встречались и обсуждали перспективы. Исключительный статус: на Дне Русско-немецкого центра присутствовали первые лица области. В этом году он должен был пройти с особым размахом – Центру исполнялось десять лет.