Минус один - Евгения Пастернак

– Жень, что люди в магазине поесть покупают, чтоб дешево, а?

Женя отреагировала адекватнее мамы. Женя, похоже, вообще никогда ничему не удивлялась.

– Хлеб, картошку, макароны, – быстро ответила она.

При слове «макароны» Слава поморщился.

– А мясо? – спросил он.

– Яйца купи, – ответила Женя, – только смотри на цены, они разные бывают.

Славка с тележкой подъехал к стеллажу с яйцами и начал рассматривать ценники. Внезапно ему стало очень стыдно. Захотелось всем объяснить, что это временно, что он не нищий, что все еще будет хорошо и он сможет купить себе все, что захочет. Но объяснять было некому, люди вокруг бежали по своим делам, не глядя в его сторону.

Дома мама сделала ему яичницу. Он слопал ее с огромным куском хлеба. Мама всхлипывала. Слава долго не решался, а потом все-таки подошел и обнял ее.

Оказывается, они уже практически одного роста.

Мама судорожно вздохнула и уткнулась ему в плечо. Славка застыл. Он точно так же раньше утыкался в мамино плечо. Раньше… Когда… Когда? Когда был маленьким? А сейчас он тогда какой? Взрослый, что ли?

Спрятавшись в своей комнате, Слава снова набрал Нику. Она снова была недоступна.

*

Ночью Славке снился реалистичный до отвращения сон.

Они с мамой и папой поехали на остров. В Полинезию. Название острова не фигурировало, но Слава отчетливо представлял место этого острова на глобусе – почти незаметная бурая точечка посреди голубого океана. Родители оставили его в номере, а сами куда-то уехали. И Славка уснул. Прямо внутри сна.

Проснулся (не на самом деле, а все еще во сне), посмотрел на часы и помертвел. До отлета самолета оставалось десять минут. А он в номере. И родителей нет. Тут же появилась уверенность, что отец с матерью бросили его тут.

А денег нет.

Мобильник не работает.

Куда идти, непонятно. (Откуда-то Славка знал, что на этом затерянном на глобусе острове даже консульства российского нет). Слава рылся в карманах в поисках хоть каких-то денег и с ужасом понимал, что мелочь его не спасет.

Он проснулся уже по-настоящему, весь мокрый от пота.

Сон не отпускал. Славик вроде как понимал, что он дома, но при этом был уверен, что он там, на острове, в пустом гостиничном номере, без копейки денег. А вокруг тропическая жара. Неопределенное время он ворочался, борясь с паникой, а потом понял: «Окно на проветривание не открыл. А батареи жарят».

Мир сразу стал простым и понятным, потому что на тропическом острове никаких батарей не было и быть не могло. Славка приоткрыл окно и почти успокоился. Только противное ощущение полной безнадеги и позорного безденежья не оставляло его даже в следующем сне.

*

Весь следующий день в школе Слава смотрел на одноклассников и прикидывал, сколько у них денег. И сколько зарабатывают их родители. И сколько стоят слаксы Виктуара. У Славки голова разболелась от этих подсчетов.

Домой он решил пойти длинным путем, чтобы проветриться. Однако его планы нарушил звонок Женьки.

– Он будет там один через полчаса, – сообщила она, по традиции пропустив всякие «Привет» и «Как дела?». – Жду у входа. Прямо сейчас.

И отключилась.

Слава немного порассматривал трубку, потом перезвонил.

– Кто где будет? – спросил он устало. – У какого входа?

– У входа в спорткомплекс! – ответила трубка, и связь снова оборвалась.

Пока Славик добирался до места, он успел сообразить, что речь идет о Романе Георгиевиче и об их с Женей плане вывести его на чистую воду. Сегодня план казался Славе полной чушью. Но звонить и отказываться – еще глупее.

Женя утащила его в сторону, объясняя на ходу:

– Войдем через боковой вход. Там вахтер почти не смотрит, кто идет. Нам надо незаметно…

– Почему незаметно? Я же по плану должен Романа на откровенность вызвать.

Но Женька все равно завела его через боковой вход, продолжая давать инструкции: что и как Славик должен говорить коварному наркоторговцу, который скрывается под личиной.

Слава понял, что сопротивление бесполезно. Он кивал, делая вид, что запоминает инструкции, и мечтал об одном – чтобы голова не болела. Не доходя до двери Романа Георгиевича двадцати шагов, Женя отдала последнее указание:

– Мне нужно пятнадцать минут, чтобы занять позицию и опустить телефон. – Она продемонстрировала мобильник с привязанной к нему узорной тесьмой. – Через пятнадцать минут войдешь!

Ушла она, только когда убедилась, что Славик установил на своем смартфоне таймер.

*

Славик несколько раз прошелся по коридору туда-сюда, устал и уселся на пол. Потом вспомнил, что на новые штаны у них теперь нет денег, вскочил и прошелся по коридору еще раз.

От скуки дернул ручку двери кабинета и обнаружил, что он не заперт. Дальше Славик, как в шпионском боевике, согнувшись в три погибели, пробежал по периметру кабинета и скрылся под столом. И замер.

Через пару минут у него затекли ноги. И он подумал: «А зачем я тут сижу?» А потом он подумал: «А что я буду делать, когда Роман придет?», а больше ничего подумать он не успел, потому что дверь открылась и Роман Георгиевич вошел в кабинет.

Славик затаился.

Роман Георгиевич уселся за стол и принялся щелкать мышкой. Слава аккуратно вытянул одну ногу. У него зачесался нос. Захотелось чихнуть. Задергался глаз. Слава испугался, что у него сейчас начнется приступ клаустрофобии, и принялся дышать глубоко. Роман Георгиевич перестал щелкать мышкой. Слава замер. Время остановилось. За паузу в пару секунд Слава прожил под столом пару часов. Потом щелчки мышкой возобновились, и Слава выдохнул. И естественно, именно в этот момент у него сработал таймер.

Дальнейшее он видел отстраненно.

Вот Роман Георгиевич наклоняется под стол, смотрит на Славика. Славик аккуратно подтягивает под себя затекшие ноги.

Роман Георгиевич тянет паузу. Или это мозг Славика тянет паузу?

– Таймер сработал, – объясняет Славик. Но Роману Георгиевичу почему-то этого объяснения недостаточно.

Слава лихорадочно прокручивает в голове варианты. Что сказать? Что сейчас придет Женя и все объяснит?

– Я не должен был заходить в кабинет до таймера, – печально сказал Славик.

Роман Георгиевич рывком вытащил Славика из-под стола.

– Э! – обиделся Славик. – Вы чего хватаетесь? Вы не имеете права!

– Да? – изумился администратор.

Тут Слава вспомнил, что должен вывести его на чистую воду, и гордо сказал:

– Я все знаю!

– Что? – поинтересовался Роман Георгиевич.

– Про деньги в пакете! – гордо сказал Слава.