Всему вопреки - Виолетта ВУ

не станешь сопротивляться мне, если я захочу овладеть тобой?

− А что толку от моего сопротивления?

− Ты не только красива, но еще и мудра, Лиззи.

Аарон провел пальцем по окружности груди девушки, затем по второй. Лиззи выгнулась навстречу ласкам. Тело снова предавало ее.

− Да, вот так, моя сладострастная гурия! Я в тебе не ошибся! – проговорил любовник и продолжил путешествовать кончиками пальцев по телу Элизабет.

От каждого прикосновения в том месте, где касались пальцы, словно зажигался пожар, и Лиззи выгибалась дугой все больше и больше. Наконец, пальцы Аарона проникли между ног красавицы и чуть замерли. Девушка протестующе застонала. Аарон усмехнулся и продолжил свои ласки. Наконец, увидев, что Элизабет забилась, пытаясь найти выход напряжению, любовник встал над ней и сказал:

− Посмотри на меня, Лиззи!

− Не могу, − простонала та.

− Посмотри на меня, Лиззи! – повторил громче и требовательнее Аарон.

Элизабет открыла глаза и посмотрела на мужчину.

− Я, Аарон, войду сейчас в тебя. Ты хочешь этого?

− Да! – Лиззи не проговорила это слово, она его прорычала, потому что жар в ее теле искал выхода, а мозг словно затуманился страстью.

И Аарон мощным толчком вогнал свой член в лоно извивающейся под ним от страсти молодой женщины. Элизабет вскрикнула от наслаждения. Ей даже не понадобились движения внутри нее – она испытала сильнейший оргазм. И закричала! Вслед за ней раздалось рычание мужчины, получившего наслаждение с женщиной.

Чуть погодя они оба приходили в себя:

− О, милая, да тебе нет равных! Я заплатил слишком маленькую цену этому Кнуту. Он и не подозревал, какое сокровище у него под носом было!

А Элизабет, слушая эти комплименты, уткнулась головой в грудь любовника. Слезы катились у нее из глаз, но девушка даже не пыталась их утереть. Она понимала, что возврата к прежней жизни уже не будет. Лиззи прерывисто вздохнула, закрыла глаза, смахивая последние слезинки, и… уснула.

32.

Проснулась Элизабет от того, что ее кто-то тихонько постукивал по плечу. Открыла глаза. Перед ней была Твида:

− Ты очень угодила господину. Он доволен тобой. Даже мне подарок подарил. Вот, смотри, серьги!

− Но я не хочу вечно ублажать твоего господина, − проговорила еще полусонная Элизабет, − я хочу отсюда выбраться. Мне надо узнать, что стало с моим сыном… и мужем.

Твида замахала на нее руками:

− Что ты! Господин теперь тебя будет беречь как зеницу ока! Тебе не сбежать отсюда.

− Ничего, подвернется еще случай… − пробормотала Элизабет.

В течение недели Аарон заходил к Лиззи, и они наслаждались любовными утехами. Потом у девушки начались женские недуги, и господин предпочел не появляться в ее комнате.

Элизабет была рада этим женским делам как никогда. Ведь это означало, что никто из разбойников Фрэнка, а также и сам Аарон, не оставили в ней прорастать свое семя. Она поделилась своими соображениями со служанкой, а та успокоила ее, сказав, что еще никто из любовниц господина не понес ребеночка. Это было странно, и Лиззи решила при случае спросить об этом самого Аарона.

Хозяин не заходил к новой пассии, зато к ней наведалась загадочная Амалия, о которой Элизабет услышала в первый же день пребывания здесь. А потом время от времени слышала от Твиды про старую любовницу господина.

Но Амалия вовсе не была старой! Это была наикрасивейшая женщина, которую только приходилось видеть Элизабет. Старше нее, конечно, но все-таки ослепительная.

Амалия не вошла в комнату, она в нее вплыла. Вся в шелках и кружевах. Волосы цвета воронова крыла с синим отливом были забраны наверх в замысловатую прическу, украшенную драгоценными камнями. На руках красовались изумительной работы браслеты. А из одежды на ней был отдельно лиф и на бедрах полупрозрачная юбка со множеством складок. Туфли были тоже украшены драгоценными камнями. А глаза у красавицы были изумрудно-зеленого цвета и сверкали как те же драгоценные камни. Элизабет ощущала себя рядом с такой красавицей замарашкой и простушкой и не понимала, как мог Аарон променять драгоценную Амалию на простую Лиззи.

− Ну, здравствуй, Элизабет! Ты знаешь, кто я?

− Да. Ты драгоценная Амалия.

− Драгоценная? – усмехнулась та. Но комплимент девушки пришелся ей по душе. − А вот ты какая?

− Я простая Лиззи, − пожала плечами девушка.

− Если ты такая простая, то почему наш господин так прикипел к тебе? Он даже забыл дорогу в мою комнату. А ведь раньше каждую ночь проводил только со мной. Видишь, все эти одежды и украшения он мне подарил за ночи любви с ним. А что он подарил тебе? – в голосе Амалии чувствовался вызов.

− Мне ничего и не нужно, − опустила голову Элизабет. – Если господину будет угодно меня видеть в каких-нибудь красивых одеждах, он мне их подарит. Или украшения. Но, похоже, пока я ему нравлюсь такой, какая я есть: голая и с распущенными волосами.

Амалия сверкнула глазами в сторону Лиззи. Она поняла, что перешла границу дозволенного, и девчонка ответила ей тем же. Крепкий орешек. Надо бы от нее избавиться, но так, чтобы господин вернулся в ее объятия после исчезновения этой…

− Так ты говоришь, тебе ничего и не нужно, так? – сменила гнев на милость Амалия. – Но человеку всегда что-то необходимо. Мне, например, хочется вернуть в свою постель Аарона. А тебе?

− А я хочу уйти из этого дома, − понизила до шепота голос Элизабет. – Я хочу домой.

− А где твой дом? – пододвинулась ближе к девушке красавица и тоже понизила голос.

− Я родом из земель Фарделлов, а проживала с мужем и детьми на землях Карлайлов. Я леди Карлайл, жена лорда Карлайла.

− Погоди, − перебила ее Амалия, − это не того ли лорда Карлайла, что торгует в Даривене шерстяными тканями разной расцветки?

У Элизабет глаза расширились от удивления:

− Так ты знаешь Энтони?

− Шшш, тихо! – Амалия прижала палец к губам и испуганно оглянулась на дверь, возле которой топталась служанка. − Твида не так проста, как кажется на первый взгляд, она все докладывает господину, все, что происходит в стенах его дома. Да, я знаю, что род Карлайлов торгует шерстью, но не самих Карлайлов. Просто иногда сюда заходит торговка с разными тканями. Она-то и поведала о том, что шерсть от ваших овец. Давай так. Я помогу тебе выбраться, а ты поможешь мне вернуть господина своим исчезновением.

− Но я даже не знаю, где