Сегун - Джеймс Клавелл

— Я не знаю, но если он вышел…

Родригес посмотрел на бухту — он уже готов был увидеть «Эразмус», блокировавший выход и поднявший флаг ненавистной Англии. Он ведь знал: эти бешеные собаки ждут не дождутся, когда корабль отправится морем в Макао и домой. «Боже, Матерь Божья и все святые, не допустите, чтобы это случилось!» — взмолился он про себя.

— На чем быстрее всего туда добраться?

— На «Санта-Лузе», адмирал. Мы можем отплыть в течение часа. Послушайте, англичанин ничего не сможет сделать без команды. Не забывайте…

— Мадонна! Да он говорит теперь на их языке! Почему бы не использовать этих обезьян? Хватает и японских пиратов — набирай хоть двадцать команд.

— Но среди них нет ни артиллеристов, ни моряков, а подготовить японцев у него нет времени. Разве что к следующему году — тогда уж не против нас.

— Зачем, ответьте мне, ради Бога, Мадонны и всех святых, священники отдали ему все словари?! Никогда я этого не пойму! Негодяи, суются не в свое дело! Дьявол в них вселился. Похоже, что и англичанина охраняет сам дьявол!

— Говорю вам, он просто очень умен и удачлив!

— Есть много таких, что пробыли здесь по двадцать лет и ни слова не могут выговорить на их тарабарском языке, а англичанин может! Уж поверьте — он продал душу сатане, и за эти черные дела тот его защищает. Как еще вы объясните это? Сколько лет вы пробуете говорить на их языке и даже живете с одной из них… Сволочь, он легко мог бы использовать японских пиратов.

— Нет, адмирал, он будет набирать людей отсюда, мы ждем его, — вы ведь уже посадили одного подозреваемого в кандалы.

— Имея двадцать тысяч серебром и долю добычи на Черном Корабле, он может купить всех, кто ему нужен, включая тюремщиков с тюрьмами! Черт возьми, и вас тоже!

— Придержите язык!

— Вы испанец, без роду и племени, Родригес! Вы виноваты в том, что он до сих пор жив, вы отвечаете за это! Вы два раза дали ему уйти! — Адмирал в ярости угрожающе направился в его сторону. — Вы должны были убить его, когда он был в нашей власти!

— Может быть, но это идет вразрез с моим представлением о чести, — горько сказал Родригес. — Я убью его, когда смогу.

— И когда же это будет?

— Я говорил вам двадцать раз! Вы не слушаете! Или у вас, как всегда, во рту и ушах одна испанская труха! — Он взялся за пистолет, адмирал выхватил шпагу, но тут между ними появилась перепуганная японская девушка. — Пожаруйста, Род-сан, не сердитесь, не ссорьтесь, пожаруйста! Ради Бога, пожаруйста!

Слепая ярость, охватившая обоих, спала… Феррьера проворчал:

— Перед Богом вам говорю, Родригес, англичанин — отродье дьявола! Я чуть не убил вас, Родригес, а вы — меня. Он напустил на всех нас какое-то колдовство, особенно на вас! Теперь я это ясно понял.

Сейчас, в Осаке, под солнцем, Родригес сжал рукой распятие, которое носил на шее, и стал отчаянно молиться, пытаясь спастись от колдунов и избавить свою бессмертную душу от сатаны.

— Разве адмирал не прав, разве это не единственный возможный ответ? — наполненный мрачными предчувствиями, повторял он вновь и вновь свои доводы. — Жизнь англичанина заколдована! Он приближенный этого сатанинского Торанаги; он получил обратно свой корабль и деньги, вако, несмотря ни на что; он говорит как один из них, а этот язык невозможно выучить так быстро, даже со словарем… А он и словарь получил, и такую бесценную помощь! Иисус Христос и Мадонна, отведите от меня этот дьявольский глаз!

— Зачем вы отдали англичанину словарь, отец? — спросил он Алвито, встретив его в Мисиме. — Вам нужно было как можно дольше тянуть с этим делом.

— О нет, Родригес, — горячо ответил ему отец Алвито, — мне не следовало отступать со своего пути — я должен помочь ему! Убежден, что есть возможность обратить его в нашу веру! На Торанагу теперь нет надежды… А англичанин — это еще один человек, еще одна душа… Мой долг — попытаться спасти его!

«Священники! — подумал Родригес. — Черт бы их всех побрал! Но только не Дель Аква и отца Алвито! О Мадонна, прости мне эти дьявольские мысли! Прости мне и похорони англичанина до того, как я с ним встречусь! Я не хочу убивать его, я дал святую клятву, но тебе я говорю — он должен умереть как можно быстрее…»

Штурвальный, стоявший на вахте, перевернул склянки и отбил восемь ударов — полдень.

Марико в бледно-зеленом кимоно, белых перчатках и широкополой темно-зеленой дорожной шляпе, подвязанной под подбородком золотым газовым шарфом, шла по освещенному солнцем, заполненному народом переулку к воротам в тупике. За ней следовали десять телохранителей в коричневой униформе.

Вот радужный зонтик Марико уже у ворот — они распахнулись и остались открытыми.

В переулке было тихо. По обеим сторонам выстроились серые, они же стояли на всех крепостных стенах. Она рассмотрела Анджин-сана на стене, за ним — Ябу, во дворе ее ждала вся их дорожная колонна, с Кири и госпожой Сазуко. Все коричневые, во главе с Есинакой, были при полном снаряжении, кроме двадцати, стоявших с Блэксорном на крепостной стене, и двух у каждого окна во двор. В отличие от серых, никто из коричневых не имел доспехов или луков, единственным их оружием были мечи.

Много женщин-самураев наблюдали за происходящим: кто из окон домов, выстроившихся вдоль переулка, кто с крепостных стен, а кто стоял во дворе среди серых, захватив с собой ярко одетых детишек. Все женщины прятались от солнца под зонтиками; у тех, кто имел на это право, были самурайские мечи.

Кийяма стоял у ворот во главе полусотни своих людей — серой формы на них не было.

— Доброе утро, господин, — приветствовала его Марико и поклонилась. Он ответил поклоном, и Марико прошла под аркой.

— Привет, Кири-сан, Сазуко-сан! Вы обе прекрасно выглядите! Все готово?

— Да-да! — ответили они с напускной живостью. Марико вошла в открытый паланкин и села, выпрямив спину.

— Ёсинака-сан! Пожалуйста, трогаемся!

Капитан сразу же прохромал вперед и стал выкрикивать приказы. Двадцать самураев в коричневой форме вышли вперед в качестве авангарда и тронулись в путь. Носильщики подняли открытый паланкин Марико и последовали за коричневыми через ворота, за ними вплотную понесли паланкины Кири и госпожи Сазуко — молодая женщина держала на руках ребенка.

Как только паланкин Марико появился на освещенном солнцем пространстве за крепостными стенами, между авангардом и паланкином появился капитан серых и стал прямо на пути. Авангард остановился, носильщики тоже.

— Прошу меня извинить, могу я посмотреть ваши документы? — обратился он к Ёсинаке.

— Простите, капитан, но мы ни в ком не нуждаемся, — ответил Ёсинака среди внезапно наступившей тишины.

— Прошу прощения, но господин генерал Ишидо, правитель замка, командир телохранителей наследника, с согласия регентов ввел пропуска для выхода из замка, которые должны быть оформлены.