Непредвиденные встречи - Василий Головачев

Решетчатую колонну трансгресса в центре холла он обошел на расстоянии, осмотрел колодцы лифтов, но заходить не стал. Оставалось еще два коридора, и каждый мог привести к цели - на лестничную клетку, а там подняться на четвертый этаж будет несложно. Но второй коридор отсутствовал вовсе. Павел поворочал прожектором - луч света вяз в чернильном мраке без единого проблеска. Пустота, космический вакуум! Ощущение опасности здесь стало острей, сами собой напряглись все мышцы, захотелось спрятаться под надежной защитой корабельной обшивки - стереотип космонавта, привыкшего мыслить категориями космической спасательной службы. Павел аккуратно прикрыл дверь, отошел и облегченно вздохнул. Собрался было отдохнуть и перекусить, но звук лопнувшей струны заставил его пить и есть на ходу. Торопясь, проглотил несколько глотков витаминизированного желе, запил брусничным соком и спрятал мундштук пищеблока.

Последний коридор был нормальным на вид. Прямоугольного сечения, сизый, в голубых разводах "сырости", он исправно, без сюрпризов вывел инспектора к лестничной клетке. Однако стоило посветить в проем двери, ведущей на лестницу, как сразу стало ясно, что пройти наверх не удастся и здесь. Вместо лестничного пролета взору предстала круглая труба, уходящая вверх метров на сто и обрывающаяся внизу всего в двух метрах. Павлу показалось, что он выглянул из люка космолета в пространство: вверху проплывали звездные россыпи, внизу - две звезды поярче, темно-багровая и желтая. Из недр здания прилетел металлический стон. Павел невольно вздрогнул, оглянулся: показалось, что кто-то смотрит в спину. Коридор был пуст, но ощущение взгляда не исчезло, только ослабело. Из холла донесся тихий отчетливый хруст и треск - кто-то шагал по битой пластмассе. Павел в несколько прыжков преодолел коридор, выскочил в вестибюль.

Прожекторный конус выхватил из тьмы знакомый ажурный цилиндр, пустые стены, гладкий пол.

Никого. Хруст повторился. Павел резко повернулся и направил луч в угол. У расколотого щита топтался на месте шестиногий конкистадор. Три глаза его вспыхнули зеленоватыми бликами в свете прожектора, казалось, он плачет. - Ф-фу! - выдохнул Павел, снимая руку с рукояти пистолета на поясе. - Напугал, насекомое! Ты откуда? Паук что-то проскрипел. - Ответь в нормальном ритме.

Снова тихий прерывистый скрип. - Значит, не можешь. Плохи твои дела. Тогда веди меня в зал управления лабораторией. Живо! "Паук" смешно перебрал ногами на месте, тихо свистнул и побежал через холл к первому коридору, где недавно был ручей. Теперь там не было ни каменной борозды, ни ручья, металлический пол покрывали лужи черной жидкости со стен. Остановившись на секунду, конкистадор снова свистнул, прыгнул в коридор. Громыхнуло, кибер исчез и вместе с ним исчез коридор. На его месте образовалась дымная яма, на дне которой сквозь дым всплыл шар планеты в оспинах и шрамах кратеров. Планета больше всего походила на Меркурий. - Понятно, - сказал Павел, пытаясь разглядеть планету подробней. - Вечная тебе память… туда мне тоже не надо.

Далеко. Хорошо, если это Меркурий, а если иная звездная система? Да еще не имеющая станции таймфага? Н-да, прав был Голос, это действительно перекресток пространств… Павел слизнул языком пот над губой и вернулся в "нормальный" коридор. Три двери слева и три справа. И все они открывались в пространства неведомых миров… Первая из них скрывала за собой пещеру, вернее, великолепный грот с зеркалом воды и сверкающим панцирем натеков. Вторая выходила на морскую террасу, мокрую от долетающих брызг: прибой яростно строгал камень террасы, обтачивал гальку, дробил щебень в песок. Море было неземное - как загустевшая кровь, оно искрилось и гнало светящуюся пену. Небо в этом мире было глухим, беззвездным, на горизонте смутно проглядывал тусклый коричневый диск - не то планета, не то светило. Павел аккуратно закрыл за собой дверь, постоял в задумчивости у соседней. За нею начинался чудовищный фиолетово-черный лес, деревья которого напоминали мохнатые человеческие уши с сотнями крохотных глаз. Лес был полон таинственных звуков и движения. За четвертой дверью пейзаж был странный, словно вмурованный в толщу стекла или прозрачного желе: что-то полупрозрачное, скользкое, мерцающее медленно ползало там, рождались и умирали голубые огни, бледные сетчатые тени и пятна. Пятая и шестая двери не открывались. Павел потоптался в коридоре и вдруг вспомнил, что галерея перехода из лаборатории в Ствол начинается двумя этажами ниже. Он мысленно представил план этого нижнего горизонта, вышел в вестибюль и снял с пояса пистолет. Лифты не работали, лестницы перестали быть лестницами, и на нижний этаж можно было попасть только через перекрытие - с помощью грубой силы. Павел рассчитал импульс, способный пробить двадцать сантиметров пластобетона, выбрал точку удара в трех метрах от себя и нажал на спуск. Из дула пистолета ахнуло пламя разряда, вонзилось в пол, и в то же мгновение сильный удар в грудь отбросил инспектора к стене. Ослепительный клубок огня, роняя тающие клочья, метнулся в стену напротив. Пол завибрировал, здание вздрогнуло, шатнулось, гул и грохот всплыли из его недр…

Чувствуя подступающую к горлу тошноту борясь с неожиданно подкравшейся слабостью - видимо, часть неведомой энергии прорвалась-таки сквозь защиту скафандра, - Павел побрел вдоль стены и выходу, оглядываясь на разгул стихий. За бледной стеной огня он разглядел черный поток, затопивший чашу фонтана. Когда инспектор вышел из лаборатории, его встретила хмурая беззвездная ночь… - Все? - спросил Ромашин, подождав минуту. Павел кивнул. В кабинете начальника отдела, кроме него и Павла, сидели директор УАСС, заместитель председателя Высшего Координационного Совета Орест Шахов и Атанас Златков. Ромашин оглядел присутствующих и снова повернулся к Жданову. - Ты отсутствовал двое с половиной суток. Утром хотели посылать дублера.

Кстати, почему ты не записал голос "потомка"? - Это был скорее всего не голос, а мыслепередача. - Поясните, о чем речь, - попросил Шахов. - Я не знаю подробностей. Ромашин рассказал о таинственном незнакомце, контролирующем действия инспектора. - А по-моему, потомки вмешаться не могли, - сказал Костров. - Своим вмешательством они рискуют изменить собственную реальность, разве не так? - В известной мере это парадокс, - согласился Златков. - Но и его можно объяснить по-разному. Может быть, в момент проведения эксперимента возникла развилка во времени, и наши наблюдатели - из другой ветви мира. Но скорее всего вступил в силу закон затухания последствий, и потомкам на большом отрезке времени не страшны никакие изменения в нашей эпохе. - И все же я не понял, почему именно Павел Жданов выбран… теми, кто контролирует, - пробурчал Шахов. - Неужели он столь незаменим? Извините, - Шахов повернул голову к Павлу, - у меня нет намерения обидеть вас, но почему - именно вы? - Не знаю, - тихо сказал Павел. - Никаких особых заслуг у меня нет, сверхспособностей тоже… - Очевидно, этот выбор навсегда останется загадкой для нас, - сказал Златков. - Жданов, как вы уже слышали, задавал вопрос своему куратору, но ответ получил расплывчатый. Можно предположить, что наблюдатель не захотел прямо ответить на этот вопрос, оставив нам самим домысливать сказанное.

Вполне вероятно, что Павел совершенно случайным образом оказался закоррелированным в петле времени, и никто его не выбирал, никто не вмешивался в эксперимент, просто Вселенная замкнулась сама на себя по цепочке: Земля - Брянские леса - хроноускоритель - Павел Жданов.