Упивающийся - FaVn

— «Ну, ничего не поделаешь. Остаётся только отомстить за парнишку, ну и по возможности всё же изучить его тело, мало ли к чему это приведёт». — примерно так думал Азазель, продолжая во всех смыслах жаркий бой с обладательницей Лонгина.

* * *

Сколько ещё ты будешь противиться неизбежному? Сколько ещё раз тебе нужно пережить Ад для понимания истины? Почему тебе так нравится страдать? Неужели ты не хочешь всё это закончить? Неужели ты ещё не понял сколь велико в реальности твоё БЕЗУМИЕ!?

Бездна. Это единственное слово, которое может хоть примерно описать место вокруг него. Бездонная тень, пустая, но полная всего. Тысячи алых глаз смотрящие в никуда, но видящие всё. Миллионы различных образов, что неразрывно связаны друг с другом, меняя друг друга, будто записи с видеокамеры. Куча тёмных корней, что своим положением напоминают клубок змей, усердно душащих свою жертву, хотя она даже не пыталась сопротивляться этому. Корни уже давно и надёжно зафиксировали его, медленно усиливая свою хватку. Руки были изрешечены отовсюду столь сильно, что их было не видно под громоздким слоем древесных оков. С ногами было тоже самое, каждый сантиметр пробили острые, шипастые путы. Грудь в районе сердца давно заросла, а за спиной корни извились в подобии дерева, опутывая новые участки тела. Из горла торчал отросток, что свился в ошейник и зафиксировал голову, а вышедшие из правого глаза побеги своим чудовищным танцем создали подобие на ветвистую корону, неимоверно давящую на тело своей тяжестью.

Сколько лет он уже в таком положении? Это ему было неведомо, ибо вести счёт времени было не в его силах, но по личным ощущениям он пленник этой Бездны уже много тысячелетий. За такое время можно забыть всё, даже собственное имя, но ему не давали этого сделать. Играющие перед его ещё не тронутым корнями глазом образы исправно напоминали ему о его личности, а крики тысяч теней напоминали о его грехах, разрывая его разум и плоть в ненависти. Все кого он когда-то тронул сполна отыгрывались на нём за каждое мгновение страданий, рвя его на части, и одновременно с этим показывая ему то, что мучало лучше любого пыточных дел мастера. Образы альтернативных событий, которые мелькали перед ним лишь с одной целью — причинить боль и свести с ума. Каждое мгновение вклинивалось в память, при этом всё сильнее разрывая границу реальности.

Вот образ его первой жертвы в новом мире. Тот самый изуродованный беглец, которого он тогда с трудом победил. Монстр с наслаждением рвал в клочья своего убийцу, давая ему испытать на себе все пережитые муки от гниющих ран, а вот он уже исполняет страх человека, врываясь в его дом, нападая на его родителей, а после нещадно глумясь над ними, насилуя жену на глазах беспомощного мужа. Слёз не было, все они давно иссохли в его лишённом надежды глазу, а беглец ни на миг не останавливался в его пытках, устраивая кровавые игрища с его матерью и ещё совсем юной Ханакай.

И каждый убитый мстил ему таким образом за всё. Постоянные терзания тела и боль были самым меньшим поводом для страдания человека, ведь образы, что отрадно передавали ему все происходящие в них ощущения, показывали гораздо большие пытки, жертвами которых был уже не только он, но и его близкие. Каждое мгновение тысячи образов и криков боли впивались в его сознание, а вместе с тем уничтожая реальность вокруг.

Что из показанного правда? Было ли это в реальности? Как понять истину? Эти вопросы постоянно мелькали в голове жертвы, не давая ни на секунду забыть о пытках. Всё увиденное в образах он чувствовал взаправду, а потому боль стала давно привычной, но вот страдания от невозможности прекратить всё это и понять, что является реальностью никуда не исчезли.

— Что из этого правда?

— Уверен, что хочешь это знать?

Этот голос. Образ его обладателя никогда не покидает его, исправно исполняя роль мучителя и экзекутора, прогоняющего всё новые и новые, а порой давно не использованные старые кошмары. Иронично, ведь подле него стоял некто столь похожий, но одновременно с этим столь отличный от него. Такие же длинные зелёные волосы, разноцветные глаза, телосложение, однако всё это было исковеркано демоническими чертами монстра. Швы, ветви в виде рогов, торчащие ржавые рёбра, и это только минимум отличий.

— Ты столь упорно противишься неизбежному. Это начинает нас злить. — голос мучителя отдавал тяжёлым эхом. — Ты всё ещё надеешься на спасение. Как глупо, никто тебя не спасёт. Зачем им это делать? Думаешь, они действительно любят тебя?

— …

— Как можно любить тебя? Лживое, лицемерное создание, что никогда не ответит им взаимностью.

— Ложь.

— Не глупи, ты не испытываешь к ним ничего, лишь обманываешь сам себя. Думаешь ты любишь своих родителей искренне? Ха, да ты даже не их сын, с чего бы тебе их любить.

— Ложь. Мия и Сома Ишимура — мои родители.

— И откуда такая уверенность? Может следует вспомнить как ты оказался в этом мире, дабы ты посмотрел на это с другой стороны. Думаешь ты и правда их сын? А что если ты просто имитация?

— О чём ты?

— Ты осознал себя в теле младенца при появлении, но родился ли ты им, или просто узурпировал чужое место в мире? Вдруг ты никогда не должен был здесь появляться, но своей жадностью и эгоизмом ты отнял жизнь ребёнка, заменив его собой. Вцепился в его душу, словно дикий зверь, разорвал её, а после выдал себя за сына бедных родителей, что и подумать не могут о подмене. Как наверное больно им будет осознать это. Как горестно понимать, что их сын вовсе и не их, а просто паразит заменивший его.

— … Это… Ложь. Я никогда не желал такого. Никогда не хотел смерти ребёнка за свою жизнь.

— Но ты это сделал, безжалостно и хладнокровно. И это не всё. Ты говоришь, будто любишь дорогих себе людей. Это действительно так, или просто самообман? Любовь ли это, или просто ложь и лицемерие, необходимые для твоей зоны комфорта, ради которой ты готов на всё?

— Я бы не сделал это с ними.

— ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!! Да неужели!? Уж не любишь ли ты Куроку только из-за комфорта и секса!?

— Нет. Я не животное и не скот. Мои чувства к ней искренни, и в них нет главенства похоти.

— Лицемер. Мы ведь знаем, что это не так. Сколько раз в своих мыслях ты унижал Иссея за его