Промис-Фоллс. Книги 1-4 + Отдельные детективы. 8 книг - Линвуд Баркли

Нет, он поедет туда прямо с утра. Вот что он сделает. Первым делом отравится туда прямо с раннего утра.

Какое-то время я побыл с Рэнделом Финли.

Снова зашел в дом и подробно расспросил обо всем Линдси. Она во второй раз пересказала мне события этого дня. И эти ее показания ничем не отличались от предыдущих. Сам не знаю почему, но я счел необходимым извиниться перед ней от имени Рэнди, правда, добавил при этом, что он страшно расстроен и теперь понимает, что Джейн она не убивала. Думаю, я сделал это исключительно ради нее. Линдси так и не успокоилась, была просто сама не своя, и я счел, что садиться за руль и ехать домой в таком состоянии ей просто нельзя. И тогда она позвонила своему двадцатилетнему сыну, который вызвал такси, доехал до дома Финли, забрал мать, сел за руль ее машины и увез ее домой.

Затем я спросил Рэнди, который сидел в кресле из сварного железа у входа в дом, хочет ли он, чтобы я что-то сделал с Бипси. Он лишь печально покачал головой, а потом попросил меня уложить собаку в большой пакет для мусора, а уж потом он сам решит, как ее похоронить. А затем начал нести какую-то чушь – что будто бы собирается похоронить Бипси на заднем дворе рядом с Джейн, потому как он очень любил свою собаку.

Я по возможности тактично объяснил ему, что городские законы запрещают хоронить на частной территории.

– Уже совсем не соображаю, что говорю, – пробормотал он в ответ.

Я сказал, что положу тело собаки в пакет и оставлю в гараже, но Рэнди попросил меня отнести труп Бипси в подвал, где у них находилась домашняя прачечная.

Так я и сделал.

А потом объяснил, что за телом Джейн должна приехать специальная команда, но рассчитывать на скорое ее появление сегодня не приходится.

– Может, тогда поднимусь и посижу рядом с ней, – сказал Рэнди. Наверное, просто не понимал, как неприятно сейчас находиться в этой комнате. А потом он добавил: – Я бы мог подготовить Джейн. Ну, сам понимаешь, обмыть и все такое прочее.

Я по возможности деликатно постарался объяснить ему, что тело жены лучше не трогать.

– Понимаю, – пробормотал он и прошел в дом.

Перед уходом я решил еще раз тщательно осмотреть все в доме и вокруг. Прошел через кухню, спустился в подвал, затем вышел в сад. И уже собрался уезжать, как вдруг услышал голос. Он доносился со второго этажа.

Я влетел вверх по лестнице и услышал, как Рэнди тихо и монотонно что-то бубнит, не прерываясь на то, чтобы как-то сформулировать мысль. Я поднялся на площадку второго этажа и заглянул в спальню Джейн, дверь была приоткрыта.

Рэнди сидел в кресле у постели с открытой книгой на коленях и, похоже, не замечал чудовищной вони, что царила в комнате.

Он читал своей жене.

По пути домой я собирался заскочить к Виктору Руни. Я говорил с ним лишь однажды, несколько дней тому назад, и мне хотелось, чтобы он рассказал как можно больше об Оливии Фишер, женщине, на которой собирался жениться.

Но то была не единственная цель визита. Из головы не выходили слова Уолдена о том, как рассержен сейчас на весь мир Виктор. На себя, на весь город, на жителей Промис-Фоллз общим числом двадцать два человека – за то, что они слышали крики Оливии, но не предприняли ровным счетом ничего.

Двадцать два человека плюс он сам. Двадцать три человека, которые, если бы обладали бо́льшим чувством ответственности, могли бы спасти Оливию от смерти. Вернее, никто из этих двадцати двух человек не смог бы спасти ее. Когда она так страшно кричала, жить ей оставалось несколько секунд.

Но если бы они действовали, если б сделали хоть что-нибудь, услышав, что происходит в парке у водопадов, то примчались бы и могли увидеть убийцу. И полиция получила бы его описание. Они могли бы увидеть его машину, вспомнить хотя бы часть ее номера или даже весь номер.

Если бы они поступили так, полиция могла бы схватить убийцу.

И Розмари Гейнор была бы сейчас жива.

И Лорейн Пламмер была бы жива.

Насколько зол был сейчас Виктор Руни на весь город? Настолько, что мог отомстить каким-то образом?

Настолько зол, что мог начать рассылать послания. К примеру: двадцать три дохлые белки висят на изгороди? Или три окровавленных манекена в кабинке под номером «23» на неработающем колесе обозрения? Или вдруг потерявший управление автобус, на задней части которого выведена цифра «23»? Ну и потом еще этот Мэйсон Хелт, на капюшоне которого красовалась та же цифра, и что он там говорил девушкам, на которых нападал? А ведь клялся и божился, что не хотел причинить им никакого вреда, просто припугнуть. Ничего себе шуточки.

И, наконец, сегодняшняя дата. 23 мая. Этот день Промис-Фоллз никогда не забудет. Через год или два, а может, и раньше, кто-то предложит установить на городской площади памятник с именами всех погибших в этот роковой день.

Так что я непременно должен повидаться с Виктором Руни.

Но ко времени, когда я закончил все дела в доме Финли, вдруг почувствовал, что страшно устал. Я еле ворочался, голова раскалывалась от боли, ноги ныли. Мне нужна была хотя бы небольшая передышка, прежде чем смогу задать этому Руни хотя бы один вопрос.

И я поехал домой.

Войдя, прямо с порога, я услышал знакомые голоса. Но я уже понял, что Тревор здесь, увидел его фирменный фургон с надписью «Родниковые воды Финли», припаркованный у въезда. Они с Морин сидели за кухонным столом.