Остров наслаждений - Кейт Хьюит

Три дня спустя Чейз летел первым классом в Нью-Йорк. Он смотрел на чертеж, над которым работал. Этот проект поглотил его целиком еще неделю назад, а сейчас он мог думать только о Милли. О ее теплом взгляде, улыбке. О Милли, лежащей на нем, целующей его.

«Забудь об этом», — твердил он себе и пытался стереть из памяти ее образ, как и три минуты назад.

Вздохнув, Чейз отложил чертеж и взъерошил волосы. Их последние часы были такими неловкими и в то же время очень ценными. Когда они добрались до острова, он причалил к берегу и проводил ее к отелю. Они не разговаривали. Оба знали, что все кончилось, и осталось только попрощаться.

— Я оставлю твою одежду у портье, — сказала Милли. Она все еще была в его шортах и футболке.

— Забудь об этом, — резко ответил он.

Чейз не хотел быть грубым, но, оказалось, говорить было больно, как и думать.

Милли медленно кивнула и остановилась у двери:

— Моя комната здесь.

— Хорошо, — ответил он.

— Чейз…

— Прощай, Милли, — произнес он, не дав ей закончить.

И вдруг Чейз осознал необходимость коснуться ее, почувствовать вкус ее губ в последний раз, оставить его в памяти. Он обнял Милли и прижался к ее губам на несколько секунд, а затем развернулся и заспешил прочь, не оглядываясь.

Теперь же он снова смотрел на свой чертеж. Это был проект здания библиотеки в университете в Нью-Гемпшире, и ему не нравился получившийся вход. Хотелось бы сделать потолки высокими, но в то же время они не должны выглядеть громоздко. Нужно будет подобрать другой материал — что-нибудь местное и возобновляемое, как и все материалы, которые он использовал для строительства. Например, эти стеллажи из дуба. Темное дерево напоминало ему шоколадный нежный взгляд Милли.

Ну вот, опять. Чейз снова отодвинул чертеж. Нет смысла пытаться работать. По крайней мере, во сне он не будет думать о ней.

Он будет мечтать…

Несколько дней спустя Чейз сидел в кабинете онколога. Женщина просматривала результаты анализов, которые он сдал по прилете.

— Итак, хорошие новости: твои показатели стабильны.

— А плохие?

— Они немного ниже, чем мне бы хотелось, но этому может быть несколько причин.

— Как, например, тот факт, что новое лекарство тоже не работает? — протянул Чейз.

Рейчел, его доктор, лишь хитро улыбнулась:

— Я понимаю, ты ожидаешь худшего, и это своеобразный защитный механизм.

«Давайте только без психоанализа», — подумал он.

— По моему опыту, самое плохое как раз чаще всего и случается.

— У тебя не самый плохой случай, — тихо возразила Рейчел. — Поверь мне. Этот препарат не работает так, как мне бы хотелось, но можно попробовать еще один. Твои показатели более или менее зафиксировались — они же не падают резко.

— Но снизившийся уровень лейкоцитов говорит о скором переходе в фазу акселерации, — возразил Чейз.

— Может быть, — вздохнула Рейчел, — но для этого должны быть и другие условия.

— Какие?

— Начнется цитогенетическая эволюция с новыми аномалиями.

— Я даже не знаю, что это.

— Смысл в том, что, если один препарат не работает, это не означает, что тебе больше вообще никакое лечение не поможет.

— Но это все равно плохо.

— Мы обнаружили хронический миелолейкоз у тебя на ранней стадии, и статистика у пациентов с подобными случаями довольно хорошая.

— Но я не цифра из столбика статистики, в конце концов.

— Конечно. Но твой случай точно не самый плохой.

Чейз забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Он ненавидел эту неопределенность. Ненавидел чувство тикающей бомбы, которая отсчитывала время, готовая вот-вот взорваться.

— Живи обычной жизнью, Чейз, — тихо посоветовала Рейчел. — Не нужно ждать того, что может случиться, а может и нет.

— Скорее все-таки может.

— Не надо так говорить. — Она потянулась за блокнотом. — Я выписываю тебе рецепт на новый ингибитор. Весь следующий месяц раз в неделю мы будем брать анализ крови и смотреть, как обстоят дела.

— Отлично…

Еще предписания врачей, еще неизвестность и ожидание. Запоздало Чейз осознал, что ведет себя грубо.

— Прости, Рейчел. У меня был ужасный день…

Или неделя. С тех пор, как он спустился с самолета и вернулся в свою бесполезную жизнь.

— Все в порядке на работе? — сочувствующе улыбнулась Рейчел.

— Угу.

— А в личной жизни?

— Какой личной жизни? — улыбнулся Чейз.

Рейчел нахмурилась:

— Чейз, нужно, чтобы в твоей жизни были люди, которые смогут тебя поддержать.

Вот как раз это-то ему и не нужно. Он не рассказал коллегам о своем диагнозе. Не говорил и братьям, хотя вряд ли они хотели бы знать. Они трое не поддерживали друг друга с тех пор, как умерли их родители.

Да, знала только Милли.

— Все нормально, — уверил он врача, хоть и вся его жизнь была далека от нормы.

«Все ужасно», — подумал Чейз про себя.

— Я понимаю, из-за отпуска ты можешь почувствовать, что немного отстала от нынешнего положения дел, Милли, но это уже перебор.

— Тебе же нравится, когда я работаю, Джек, — ответила она.

— Не шестнадцать часов в день, — вздохнул ее начальник. — Я горжусь, что у меня в офисе очень суровая рабочая этика, но не настолько же… Это похоже на помешательство. Милли, так не пойдет. Ты просто перегоришь. Поверь, я уже видел, как это бывает — оно того не стоит.

— Я в порядке, и в работе мое счастье.

«Ложь».

— Кстати, как прошел твой отпуск?

Минуло две недели с тех пор, как она вернулась с острова. Две долгие, одинокие недели. И в те минуты, когда ее мозг не был занят работой, она думала только о Чейзе. Мечтала о его улыбке, его прикосновении…

«Это ненастоящие чувства. Мы провели вместе всего пять дней, только и всего», — убеждала себя Милли в сотый раз и сама себе не верила.

— Милли?

Запоздало она поняла, что не ответила начальнику.

— Мой отпуск? Эм, ну, ты знаешь… Все было вполне нормально.

«Восхитительно».

— Все в порядке и нормально, да?

— Угу.

— Что ты делала?

«Ныряла за моллюсками, занималась любовью, плакала в его объятиях».

— Что обычно делают в отпуске? Купаются, загорают… — Она затихла и вновь уставилась на экран.