Последняя тайна профессора - Николай Иванович Леонов

масло он привез, «вечный зов» вы приготовили, – Лев говорил, загибая на руке пальцы. – Но поесть его он не успел. Так?

– Да, как я вам уже рассказывала, когда я в семь пятнадцать вечера вошла в гостиную с подносом, он уже был в очень тяжелом состоянии, по сути, в коме.

– Ясно… Значит, продукты, из которых был приготовлен салат, брать на анализ не будем. – Гуров говорил как бы про себя, глядя куда-то в пространство. – Инна Романовна, а Святослав Дмитриевич кроме «Оливы-люкс» еще куда-нибудь заезжал? Вы не в курсе? По пути домой он не мог где-то останавливаться? Ну, женщины или пивбары, учитывая его положительную репутацию, отпадают без обсуждения. Но мог же он, например, на минутку заехать к каким-то своим знакомым, на выставку картин, в какой-нибудь дискуссионный клуб…

– Ну-у-у… Да, в этом месяце он иногда заезжал на книжную выставку, – начала перечислять собеседница Льва. – Но она уже недели две как закрылась… Что еще? В картинных галереях Святослав Дмитриевич бывал, но туда он обычно отправлялся в выходные. Это и понятно – просмотр шедевров требует времени. Скажем, смотреть на «Девятый вал» Айвазовского или «Бурлаков» Репина мимоходом или на бегу – и нелепо, и бессмысленно. Вот на выставку так называемого «современного искусства» заехать он мог.

– Святослав Дмитриевич был его поклонником? – Гуров услышанным был несколько удивлен.

– Ну что-о-о вы! – Инна отрицательно качнула головой. – «Современное искусство» он терпеть не мог, считал его полным декадансом, итогом вырождения тех, кто причисляет себя к миру искусств, не имея ни таланта, ни даже каких-то способностей.

По словам собеседницы Льва, «современное искусство» раздражало академика до крайности. А выставки этих, как Святослав Дмитриевич именовал, «культур-халтурщиков», он посещал лишь для того, чтобы потом размещать в интернете критические статьи. Например, неделю назад на одном из сайтов он разместил разгромный материал по последней экспозиции в выставочном зале на Синьковской улице. Сторонники «культур-халтурщины» его оценками были очень недовольны. Их комментарии представляли собой самое вульгарное хамство, выходящее за все рамки допустимого. Были даже угрозы расправы. Но большинство, читавших материал, Семигорова поддержали. Они жестко осадили «культур-халтурщиков».

Как далее рассказала Инна, академик давно уже исследовал мутации человеческого генома энергетикой, исходящей от произведений искусства. И он доказал, что в те минуты, когда человек смотрит на полотна, например, Шишкина, Левитана, Васнецова, его ДНК восстанавливалась, даже омолаживалась. Когда же человек посещал выставки «современного искусства», исторгающие энергетику деструкции, антигармонии, разрушительства, в его хромосомах возникали самые разные мутации, в том числе и очень опасные. Семигоров обращал особое внимание на такой научно установленный факт: среди представителей «современного искусства» долгожителей еще не наблюдалось.

– Так-так-та-а-ак! – Лев потер лоб кончиками пальцев. – Значит, сторонники «культур-халтурщины» Святославу Дмитриевичу угрожали расправой… В таком случае к вам просьба: прислать на мою электронную почту ссылку на тот сайт, где была опубликована его критическая статья и угрозы в его адрес. Вы не допускаете, что смерть вашего супруга стала следствием каких-то действий «культур-халтурщиков»?

– Допускаю, но… Считаю это маловероятным, – в голосе Инны звучала вполне ощутимая уверенность. – Я знакома с некоторыми из этих «деятелей искусств» и могу сказать определенно: в основном это – слабаки и нытики, едва ли способные на какие-то жесткие действия. В принципе, «культур-халтурщики» могут нанять киллера. Но они хорошо знают, что если их вычислят, то им суждено пройти через ад. Да, между прочим! Они же в большинстве своем гомосексуалисты. А о том, как относятся к этой публике в местах лишения свободы, наверное, ни для кого не секрет.

В ходе разговора собеседники обговорили каждый шаг, даже самые мелкие детали того дня, когда академика Семигорова не стало. Когда разговор уже подходил к своему завершению, Гуров на всякий случай еще раз уточнил:

– Мы с вами ничего не упустили? Значит, мы обговорили визит Святослава Дмитриевича в продуктовый магазин, его возможный визит на выставку «культур-халтуры»…

– Ой! – внезапно перебив Гурова, Инна замахала рукой. – Совсем забыла! Святослав Дмитриевич мог заехать в нашу городскую квартиру. Там у нас комнатные растения, которые время от времени надо поливать. Поэтому, вполне возможно, он был и там.

Слушая хозяйку дома, Лев каким-то «шестым чувством» вдруг ощутил со всей очевидной ясностью: вот оно! Вполне возможно, именно во время визита в свою квартиру академик кем-то и был отравлен. А почему бы и нет?

– Скажите, Инна Романовна, а по какому адресу находится ваша городская квартира? – Гуров вопросительно взглянул на свою собеседницу.

– Улица Зоринская, дом шестнадцать, квартира восемьдесят восемь.

– Хорошо… Но как бы мне ее осмотреть? В частности, произрастающие там комнатные растения?

– Вы полагаете, случившееся со Святославом Дмитриевичем может быть связано с нашими комнатными растениями? – недоуменно уточнила хозяйка дома.

– Знаете, Инна Романовна, есть такое понятие «чистота эксперимента». Чтобы уверенно обвинить во вредоносности кого-то или что-то, нужно гарантированно исключить все иные факторы, даже если они внешне совершенно безобидны. Такая уж наша работа… – Лев чуть развел руками. – Среди комнатных растений ядовитых хватает. Это и азалия, и монстера, и адениум, и примула… Их больше десятка. А уж южноамериканский паламулис – и вовсе домашний склад химоружия.

– Ой! Даже не подозревала, что комнатные растения могут быть так опасны! – растерянно проговорила Инна. – Ну, если хотите, я сейчас созвонюсь с Денисом, он туда подъедет и откроет вам квартиру. Хорошо?

– Да, разумеется! – одобрил Гуров предложение хозяйки дома и поднялся с кресла.

Поблагодарив женщину за предоставленную ею важную информацию, он направился к двери, и тут ему в голову пришла шальная мысль: а что, если попробовать? А вдруг?! Лев замедлил шаг и, обернувшись в сторону идущей его провожать Инны, поинтересовался:

– Инна Романовна, хочу задать вам последний вопрос, хотя, не исключено, вам он может показаться несколько странным. Скажите, среди ваших родственников или знакомых нет такого человека, у которого в ухо вставлена серьга, а на одном из зубов – золотая коронка?

Ненадолго задумавшись, его собеседница пожала плечами.

– Ну, серьга и золотая коронка есть у моего племянника, его зовут Вадим Ешмалов.

– Как, как? Вадим?!! – Гуров на какое-то мгновение испытал настоящую оторопь.

В самом деле! Кто бы мог подумать, что в родне Семигоровых сразу два Вадима? А ведь это очень значимый момент…

– Инна Романовна! А можно о Вадиме Ешмалове чуточку подробнее? – осторожно