Попаданка особого назначения - Ирина Пиняева

них не получится надежно обосновалась в душе. Обосновалась, но мигом покинула насиженное место, когда меня ввели в большой зал для ритуала. Это было понятно сразу. Позолоченные стены сияли от свечей, огромная купель под ногами с какой-то странной светящейся водой, ее цвет был неоднородным, словно там не вода, а разные виды масла или эпоксидная смола — краски смешивались и вновь проявлялись. Это было завораживающее зрелище, даже гипнотическое.

На миг оторвавшись от созерцания жидкости, осмотрелась вокруг. Здесь повсюду стояли нарядно одетые люди, мужчины и женщины. Женщины в легких платьях с широкими завязками под грудь, мужчины же, словно явились на бал к Николаю II, были облачены в форму на которой было все: звезды, ленты, ордена. В общем, оделись по праздничному протоколу.

Время шло, меня поставили перед бассейном, через который был перекинут мостик, странно, что я его сразу не приметила. По идее, все действо должно проходит по другую сторону от воды, там виднелся какой-то алтарь, лежали странные атрибуты и ходили девушки в жреческих одеяниях: их лбы были перетянуты черной лентой, да и одеты они были в черную рубаху, почти как у меня, только… Думаю, им все-таки выдали нижнее белье. В таких только ритуалы и проводить

Надеюсь. Я сейчас выглядела так, как и хотела — величественно, осматривающая все происходящее вокруг с легким пренебрежением, выглядеть жалкой, после всего — уже не могла себе позволить.

Что же я чувствовала на самом деле? По сути, ничего. Наверное, я в какой-то момент перегорела. И, честно, гореть больше не хочу. Не хочу. Я выполню все, что мне выпадет на долю, но не более. Мы попали в этот мир с Орловым, моим другом, веселым и иногда совершенно несерьезным — его не стало. Ева милая и решительная девочка, она следовала своим идеалам, хотела вернуть миру хранителя и возродить его. Шэнли… каждый его поцелуй заканчивался катастрофой, но каждый остался напоминанием о нем.

Я пережила предательство, гнев, страх, смерть. Что же у меня осталось?

После каждой мысли, после каждого воспоминания мои плечи распрямлялись, подбородок каменел в гордой позиции, я даже видеть стала иначе. Какие они все жалкие. Те, кто сейчас меня окружает с наполненными бокалами. Боже, они пришли повеселиться, разделить минуты триумфа со своей госпожой.

Ну, знаете ли… Меня зовут Катя, и я попала на ваш праздник жизни неслучайно. Словно незримой поддержкой на теле вдруг ожили рисунки, они слегка покалывали и делились теплом.

Все представление началось с движения на другом берегу. Появились девушки в легких струящихся платьях и с золотыми лентами на лбу. Там, я не поняла, кто из них кто.

Вышла строгая статс-дама, мы с ней не так давно виделись в купели.

А вот после нее: плавно неся себя между девиц на свет вышла псевдо-хранительница. На ее лице играла загадочная улыбка, глаза горели фанатичным огнем, но особо хочу отметить она была облачена в белую рубаху, почти как у меня только с перламутровыми пуговицами. Шучу, там не было пуговиц, — шнуровка.

Девушки в черном накинули на голову темную вуаль, девушки в золотом — белую. И весь этот ансамбль выстроился в две шеренги, разбившись по цветовому признаку.

Кикимора (думаю, понятно кого я имею в виду) прошла мимо, бросила на меня странный взгляд и направилась к алтарю.

Девушки-жрицы, отвесив небольшой поклон, направились в мою сторону. Нас разделял мост шириной около метра, но они довольно ловко и неуловимо его пересекли и оказались рядом. Справа девушка в черном подхватила меня под руку, осторожно вытянув ладонь вперед, слева девушка в золотом повторила ее жест.

О, да это действительно какой-то серьезный ритуал!

Итак, меня сопровождали две девушки по краям, остальные шли следом, слегка склонив голову.

Мы пошли по неверному мосту, он оказался довольно хлипким — от каждого шага его заметно прогибало, затем остановились чуть в стороне от алтаря, около которого сейчас и проходило основное действие.

Псевдохранительница развернувшись к купели передом к алтарю спиной, возвела горе-очи в потолок, туда же подняла руки да так и замерла. Статс-дама подошла к ней со спины и начала бормотать какие-то слова.

До меня доносилось что-то вроде:

«Отрекающаяся от даров этого мира Катерина и принимающая дары этого мира Мириам…» чего-то там…

Ну в общем, все понятно — что и требовалось ожидать.

Под это бормотание с Мириан (как я поняла, зовут эту амбициозную леди) начали медленно стаскивать рубаху, которая плавно скользила вниз по гибкому загорелому телу, обнажая все пикантные подробности. Пошла тема восемнадцать плюс, всем впечатлительным и несовершеннолетним прикрыть глазки. Оглянулась на присутствующих — здесь таких не оказалось: ни впечатлительных, ни малолетних. Некоторые, напротив, очень даже увлеченно прихлебывали что-то вроде шампанского из бокалов, в которые, возможно, стекала тонкая ниточка слюны — это я про мужчин.

Пф… — перевела взгляд на обнаженку.

Рубашка неровной лужицей лежала у ног девушки, но она по-прежнему держала позу «призывающего дождь».

Ритуальная тарабарщина между тем подошла к концу, жирной точкой стала фраза «… да будет так!»

За время чтения к происходящему присоединились еще два действующих лица в костюмах жриц, которые осторожно, используя кисточки, намазали главную героиню этого представления каким-то маслом и теперь она стоит вся такая блестящая и масленая, но позу так и не сменила.

В какой-то момент, не удержалась, и взглянула вверх, но ничего особенного, кроме отражения не увидела. Потолок был из темного глянца и прекрасно отражал происходящее безобразие. Ну что ж, кое-что это может объяснить, например — как Мириам удается так долго концентрировать внимание на нем.

Особо хочется отметить девушек с кисточками, ведь большую часть времени я рассматривала именно их. Сказать, что они были одеты как-то не так — не скажу — одежда была такая же. Только они выделялись своим контрастом: одна высокая, под метр восемьдесят где-то, и худощавая, а другая маленькая и очень быстрая. Именно вторая крошка и выполнила большую часть работы, пока первая шпалина медленно водила по спине. От этого вида такое странное чувство поселилось в душе, что пришлось сдержать всхлип внутри и сконцентрироваться на сохранении безразличия. Наверное, это предчувствие нехорошего.

Ничего, Катюха, крепись!

Постаралась вновь сосредоточиться на происходящем.

Теперь на голову обнаженной хранительницы торжественно водрузили золотой венок, затем довольная грымза поднесла к ней широкий поднос и старательно дунула, в сторону обнаженной красавицы полетело пыльное золотое облако; темные волосы тут же покрылись легким блестящим налетом, и тело начало еще больше золотиться. Кажется, народ восхищенно вздохнул и больше не смог выдохнуть, растянулось