Любовь без ошибок - Екатерина Каблукова

проницательный. А если учесть, насколько имперцы умеют держать себя в руках - так я вообще гений наблюдательности!

Эмбер рассмеялась. И тут же достала из кармана галафон. Несколько сообщений от банков, в которых говорилось одно и тоже “Вас счет разблокирован”. Да, Эшли было, чем гордиться.

- Быстро ты… - усмехнулась Эмбер.

- Пришлось задействовать кое-какие рычаги, - он пожал плечами.

- Зачем? - она не сводила с Эшли взгляда.

- Дом - это дом, - тихо сказал он. И чуть отошел в сторону в тот самый момент, когда император недовольно сказал “Войдите”.

- Алекс! - Эмбер едва не застонала, увидев дочь. Ну сколько можно влипать в неприятности? Вернее, искать их? Она уже хотела вмешаться и отправить дочь в комнату, когда Мэтт вдруг опустился на колено перед своим императором и заговорил о присяге.

Эмбер видела растеряность, мелькнувшую в голубых глазах Эдварда и то, как он бросил взгляд на Джона, словно спрашивая разрешения.

- Присяга? - Эшли снова подошел к ней. - Разве он совершеннолетний?

- Мэтью пятнадцать, по старинным законам он вполне может выбрать себе сеньора для служения, - пояснила женщина.

- А по современным?

- Прецедентов не было.

- Даже так, - хмыкнул Эшли, и Эмбер впервые в жизни ощутила раздражение, что ее друг так насмешливо отнесся к чужим традициям.

- В чужой монастырь, Эш…

Кажется, он хотел что-то ответить, но в этот момент Алекс подошла к матери.

- Привет, дядя Эшли! - весело поздоровалась она, и Говард, криво улыбнувшись, промолчал.

- Здорово я все придумала? - обернулась Алекс к матери, когда церемония закончилась.

- Так и знал, что без тебя не обошлось, - фыркнул Эшли.

- Алекс… - только и простонала Эмбер.

Девочка пожала плечами и на всякий случай обиженно надула губы:

- Хочешь сказать, я была неправа, когда советовала Мэтту?

- Просто просчитывай последствия не на шаг вперед, а на три. Минимум, - устало попросила Эмбер.

- Вечно ты…

- Алекс, мама права, - вмешался Эшли. - Что если через три года Мэтт захочет уехать из Альвиона?

- Вряд ли такое возможно, - отмахнулась девочка. - Он же наследник и вообще - патриот!

- И кое-кому следовало бы брать с него пример, - пробурчал Эшли.

- Если это про меня, то могу напомнить, что мой отец - барон Макленбург, поданный Альвиона, - Алекс пожала плечами. - И, согласно Конвенции прав человека, по достижению восемнадцати лет я вольна выбрать гражданство.

Эшли бросил на Эмбер взгляд, полный укора:

- Я же говорил тебе: сделай нормальный пароль на доступ к юридической библиотеке!

- Словно это спасло бы от любопытного подростка, - со вздохом отозвалась она, украдкой потирая висок.

- Все так плохо? - поинтересовался Эшли.

- Прости, что?

- Ты всегда трешь висок, когда у тебя болит голова, - подсказала Алекс, заставляя мать закатить глаза:

- Хоть что-нибудь может остаться незаметным?

- Вряд ли, - бесчувственно отозвалась девочка. - Во всяком случае не твои привычки.

- Спасибо, - Эмбер снова бросила взгляд на императора.

Показалось, что он недоволен, но чем? Присягой, которую ему пришлось принять, или же тем, что она разговаривает с Эшли?

На породистом лице мужчины трудно было что-либо прочесть, и где-то мелькнула мысль, что с ним опасно играть в карты.

И не только в карты. Эдвард поймал взгляд Эмбер и приподнял брови, безмолвно спрашивая, чем вызван такой интерес. Она покачала головой и отвернулась.

Краем глаза она видела, что император шагнул в ее сторону, но в этот момент двери распахнулись и в гостиную вошел герцог Йоркский. При виде мужа принцесса Фелиция выдохнула, улыбка озарила ее лицо, и Эмбер поняла, что этот брак основан на любви. Она невольно почувствовала зависть к женщине, так умело соединила долг и собственные чувства.

- Как все прошло? - поинтересовался Эдвард, подходя к родственнику.

- Сносно. Стенхоуп в ярости, но крыть ему нечем. Учти, что завтра все вспомнят твоего деда и заявят, что ты тиран, как и он.

Фелиция недовольно поморщилась, вызывая улыбку у брата.

- Переживу, - отмахнулся он и протянул бокал герцогу Йоркскому. - Шампанского?

- Лучше бы коньяку, - вздохнул герцог Йоркский и залпом осушил бокал.

До коньяка дело так и не дошло. Фелиция пожелала отбыть раньше, и Джаспер, мгновенно войдя в роль мужа царственной особы, беспрекословно последовал за ней, напоследок подмигнув императору. Эмбер тоже предпочла уйти, сославшись на усталость. Даже если слова были ложью, Эдвард не стал настаивать на том, чтобы она осталась - в конце концов, именно госпожа Дарра была виновником сегодняшней победы. Эшли Говард вызвался проводить ее до дверей комнаты, чем вызвал ярость императора. Эдварду стоило огромного труда не намекнуть министру юстиции куда и зачем ему идти. Только выдержка, тренируемая годами и воспитание, спасло две страны от международного скандала. Впрочем, Эдвард не был уверен по поводу скандала, скорее всего его просто подняли бы на смех. Последним комнату покинул Джон. Разумеется, не будь здесь Мэтью, друг бы остался и они вдвоем завершили вечер прекрасной попойкой, но с учетом последних поступков, Джон предпочел не спускать глаз с племянника, и Эдвард его прекрасно понимал. Оставшись один, император прошелся по комнате, а потом отправился к себе.

Как обычно, путь шел через галерею. Портреты предков, с полотен которых императоры с надменным видом взирали на непутевого отпрыска. Казалось, еще миг, и они сорвутся со стен и кинутся на живого правителя, как совсем недавно портрет деда.

А вот и он… Эдвард остановился, всматривался в строгий пронзительный взгляд, непримиримые складки около сурово сжатых губ - художнику хорошо удалось передать характер монарха.

Тиран, так кажется сказал Джаспер?

Дед тоже был таким. Тираном. Эдвард хорошо помнил его, хотя они редко проводили время вместе - интересы Альвиона всегда были на первом месте.

Несгибаемый, жесткий. Положивший жизнь на благо империи - как он это самое благо понимал. И - вот что удивительно - очень счастливого в браке. Жаль, что государственные дела подкосили его здоровья, и дед рано умер, оставив после себя теплые воспоминания, припорошенные горечью потери.

"Прежде всего правитель - слуга. Слуга своей страны, своего народа, а потом уже просто человек" - поучал Георг юного внука. Да уж… Слуга двух господ, не иначе.

Интересно, а как бы дед отреагировал на то, что сейчас происходит?

Почему-то ему казалось, что разгон правительства не вызвал бы