Плохой, жестокий волк - Наталия Ладыгина

— Это Оливия, — тихо процедил Алекс для меня. — Не обращай внимание на ее выкрутасы.

— Познакомишь? — подошла к нам девушка, и до неприличия стала разглядывать меня.

— Лори, это моя сестра Оливия. Оливия, это Лори — моя пара, — коротко и ясно.

— Да знаю я, кто ты, — и смеется весьма нездоровым смехом. — Но я всегда все узнаю последней… — щурится и проходит мимо нас.

— Как я и говорил… не обращай внимание. Она постоянно в таком состоянии.

А похоже она просто чокнутая. Не здоровый у нее взгляд, бегающий, тревожный… Боюсь, тут дело не в вине. Она вызывает беспокойство у меня.

— Да ничего…

— Пойдем, — берет меня за руку. — Она никак не должна тебя напрягать.

Мне не показалось, когда я посчитала, что со сводной сестренкой Алекса что-то не так. Она буквально сходит с ума, когда он рядом. Или же она всегда такая, что еще печальнее.

С другой его родней все в норме на первый взгляд. Обычные на вид люди с манерами аристократов, но в то же время простые. Но эта…

— Алекс, не хочешь рассказать, что случилось с твоим братом? — пригубила бокал вина Оливия.

Она и за столом продолжает к нему придираться.

— С моим братом? — спрашивает волк, как у умственно отсталой.

— Да. С тем, который родной, — прищуривается шатенка.

Алекс не рассказывал мне по дороге сюда, что у него еще и брат есть.

— Я за ним не слежу, Оливия, — Алекс уже еле сдерживается, а Оливия пользуется лишь тем, что их отец вышел из-за стола. — Он взрослый мужчина, который даже старше меня.

— Хватит врать, Алекс!

Она уже начинает меня пугать. Даже есть перехотелось.

— Успокойся, Оливия. Выйди подыши свежим воздухом. Ты явно выпила лишнего, — старается изо всех сил свести конфликт на нет.

— Я знаю, что ты это сделал, Алекс. Твой брат не уехал куда-то и не пропал… ты убил его, — и я поперхнулась глотком белого вина. — И я знаю, за что ты так с ним поступил!

Кашлянула раз, два, замечая на себе дикий взгляд пепельной блондинки. Она просто в упор на меня смотрела.

— Оливия! — наконец-то подала голос ее мать. — Я сколько раз тебе говорила, не говорить в таком тоне с волками. Ты чего добиваешься, я не пойму? — цедит женщина. — Что ты вообще несешь?!

— Я правду говорю, мама. Я не так глупа, как ты думаешь. И все выяснила, — и снова смотрит на Алекса.

— Закрой свой грязный рот… — протягивает с рычанием Алекс. Вот она и дождалась. Волк вышел из себя.

Оливия очень заметно для всех напряглась. Поставила бокал вина на стол и вжалась в спинку стула. В то время как Алекс сверлил ее гневным взглядом. Мне, если честно, тоже как-то нехорошо стало после его голоса.

— Извини ее, Алекс, — просит его Ада. — Она явно не в себе. Наверное, опять дурь курила целый день. Я с ней поговорю. Обязательно.

Алекс еще несколько мгновений не отводил взгляда от девушки, после чего все-таки расслабляется и бросает на меня короткий взгляд.

— И не затягивай с этим, — обращается к Аде. — Долго в нашем мире она не протянет, если будет так себя вести.

Оливия молчит. Но видно, как тяжело ей это дается. Глубоко дышит, пытаясь себя успокоить. Да она его просто ненавидит. Дико ненавидит.

Не выдерживает давления. Встает со стула и убегает из гостиной.

— Я непременно обо всем с ней поговорю, — дополняет Ада. — Только прошу тебя, давай это останется между нами всеми? Не говори об этом со своим отцом, — немного жалобно просит женщина.

— Разумеется, Ада, — Алекс не стал ей отказывать. — Однако вечер уже испорчен, — бросает салфетку на стол. — Мы лучше поедем домой, — это не кажется мне плохой идеей. — Идем, Лори, — я тут же встаю из-за стола. — Извинись перед отцом за нас, если тебя это не затруднит, — последнее, что он говорит женщине перед нашим уходом.

Мы вернулись домой, так и не поговорив ни о чем по дороге. Но когда вошли в дом у меня вырвалось это:

— Она сказала правду, Алекс? Или как это понимать? Ты очень сильно разозлился…

Алекс обернулся ко мне, но не сразу начал говорить. Обдумывал то, что считал нужным сказать.

— Лори, прошу тебя… не вмешивайся в это, — устало тянет волк, стягивая галстук со своей шей.

На все мои вопросы у него всегда один ответ… Он ничего не хочет мне говорить. Он хочет, чтобы я была рядом с ним, удовлетворяла его физические потребности и открывала рот, когда прикажет. Это все, что ему нужно от меня.

— Хорошо, — через силу спокойно произношу и иду к лестнице. — Я пойду к себе спать. Не возражаешь? — кладу руку на перила, готовая подниматься после его ответа.

— А со мной не хочешь? — подходит ко мне. — Совсем не хочешь?

Что-то шепчет мне, что очень даже хочу. Наверное, это связь нашептывает.

— Больше всего я хочу покоя, — опускаю глаза вниз. — А это значит, спать одной и не бояться твоих рук, — признаюсь. — С тобой я не смогу расслабиться.

Горячая кисть его руки легла на мою, что лежит на перилах.

— Я не опасен для тебя, — тихо говорит волк. — Что бы обо мне не говорили, Лори, это никогда не будет иметь к тебе отношения, — всматривается в мои глаза. — Я не буду тебя касаться, если ты не захочешь. Просто ложись со мной и будь рядом.

— Алекс…

— В одежде, если хочешь. На каких угодно условиях, но только рядом, Лори, — прижимается ко мне, обхватывая одной рукой мою талию.

— Хорошо, — киваю я и с трудом освобождаюсь из его рук. — Я иду к тебе в комнату, — начинаю подниматься по лестнице, чувствуя, что он идет следом и не отстает.

Надела сорочку, как и всегда. Но в этот раз легка боком на другую сторону, чтобы смотреть на него.

— Что ты так смотришь? — спросил Алекс, ведь я рассматривала его уже очень долго.

— Откуда у тебя шрам на щеке? — решилась спросить.

— Это я был молодым и импульсивным, — ухмыльнулся волк. — Это он еще затянулся, — действительно, его почти не видно.

— Дрался?

— Постоянно, — губы складываются в улыбку. — Это обычное дело в период взросления волков. Я не отставал так скажем, от развития.

— Кто же тебя так?..

— Я уже и не помню, — хмыкнул Алекс. — Это не единственный шрам на моем теле.

— Да, еще есть на спине.

— Ты не могла увидеть его в темноте, — удивляется волк.

— Но могла нащупать, — парировала я. — Я думала, они у вас бесследно заживают.

— Мелкие — да. Иначе я весь был бы ими покрыт, — выдохнул Алекс. — А у тебя на ноге есть. Достаточно глубокий. Откуда он? Неужто отец навредил? — хмурится он.