Хазары - Владимир Ключников

Удовлетворительно расшифровать «хазарские» рунические надписи пока никому не удалось{303}. Они сильно отличаются от тюркских надписей Центральной Азии. Кроме того, среди них выделяются два варианта: донской и кубанский{304}. Возможно, донской вариант следует связывать с тюрко-хазарами, а кубанский — с болгарами, расселившимися на Кубани еще со времен хана Куврата или даже ранее{305}.

На территории Хазарии находят и знаки другого рода — типичные сармато-аланские тамги, относящиеся к иранской культурной традиции. Эти знаки появились у сарматов еще на рубеже эр и стали очень популярны — иногда на один предмет наносилось до нескольких десятков таких знаков. Но тамги не являются письменностью или ее разновидностью, это знак рода или клана, знак собственности, которым «клеймились» различные предметы. Тамги могли ставиться в связи с каким-либо важным событием: свадьбой, обрядом побратимства, строительством, в котором принимали участие родственники — представители клана. Это мог быть и личный знак мастера или клана мастеров-ремесленников, например гончаров{306}. Характерные гончарные аланские тамги-клейма (в частности, в виде креста) встречаются на днищах столовых и кухонных сосудов: кувшинов, горшков, кружек, кубышек. Эта керамика в большом количестве изготовлялась во многих регионах Хазарии. Большинство мастеров, использовавших такие клейма, вероятно, были аланского происхождения.

Тамги найдены на стенах многих крепостей Хазарии: Маяцкой, Хумаринской, Саркела, Правобережного Цимлянского городища. Вероятно, они говорят об участии аланских мастеров в строительстве. Возможно, знаком на одном из блоков метилась целая партия стеновых блоков после их изготовления в каменоломнях, другой знак мог ставиться мастером или «приемщиком работ» на готовом участке крепостной стены.

Возможно, хазары перенимали у алан отдельные тамги и использовали их в дальнейшем как свои, а тюркские руны, в свою очередь, могли усваиваться аланами в качестве новых тамг{307}. Иногда тамги и руны соседствуют друг с другом. Их можно видеть рядом на стенах некоторых крепостей, например Маяцкой и Хумаринской. И тюркские руны, и аланские знаки есть на предметах поясной гарнитуры из Мартыновского клада в Поднепровье{308}. На территории Хазарии находят множество игральных костей-астрагалов с разнообразными символическими знаками, среди них также встречаются и руны, и близкие к тамгам знаки{309}. Астрагалы эти могли использоваться не только для игры, но и для магических действий, например гадания.

Вообще, разного рода магия и амулеты были в каганате весьма популярны. Его жители часто носили талисманы с солярными символами, в том числе свастикой, изображениями птиц. Во многих погребениях археологи находят ожерелья-обереги, сделанные из костей животного, которое было покровителем человека или всего его рода. На женщин часто надеты ожерелья из пястных косточек зайца и лисы{310}. Известно, что в аланской мифологии лиса была покровителем женщин, в частности рожениц, и в данном случае мифология хорошо подтверждается археологией.

Иногда женщины носили амулеты, которые на сленге археологов называются «самоварчиками», — это две миниатюрных чаши на ножках, соединенные друг с другом широкими краями и образующие единую полость. Высказывалось мнение, что они отражают древнейшее представление об устройстве вселенной, состоявшей из двух «чаш» — неба и земли, дня и ночи (подобные представления существуют в древнеиндийской мифологии). Встречаются и другие парные фигурки: стилизованные изображения верблюдов, птиц или лошадей, соединенные по принципу «тяни-толкая», — их происхождение и смысл до сих пор не разгаданы{311}.

Очень редкой, но крайне интересной находкой являются небольшие глиняные «лепешки» с оттиснутыми на них до обжига точками, образующими круги или расходящиеся от центра лучи. Ученые считают эти предметы символическим обрядовым «хлебом». Они могли быть домашними оберегами или использоваться в ритуалах, связанных с земледельческими языческими культами{312}.

Глава 8. Поражение от арабов. Принятие каганом ислама

Мы уже писали, что в начале тридцатых годов VIII века хазары потерпели от арабов несколько достаточно серьезных поражений, в том числе потеряли Дербент, теперь уже навсегда. Но арабский полководец Марван вынашивал планы полного разгрома Хазарии. По сообщению Ибн ал-Асира, Марван отправился к халифу и изложил ему свою точку зрения на ошибки, допущенные его предшественником Масламой. Новый полководец возмущался, что Маслама, объявив хазарам войну, после этого бездействовал в течение трех месяцев и дал врагу время собраться с силами.

Марван не только испросил у халифа огромную армию (120 тысяч воинов), но и убедил его держать все приготовления в тайне. Армия была мобилизована для якобы запланированного похода против алан, а к хазарам были отправлены послы с предложением о мире. Каган поверил недавним врагам и, в свою очередь, направил к ним своего представителя для заключения мирного договора. Но Марван торопиться с договором не стал и тянул время, пока приготовления к войне не были закончены. Тогда он «оскорбил хазар словами» и отправил их посла обратно, но не с мирным договором, а с объявлением войны. При этом он поручил своим людям «вести его по дальнему пути, а сам двинулся по ближайшему». И когда посол прибыл к кагану с печальным известием, Марван уже пересекал границу Хазарии{313}. Это произошло в 737 году.

Армия Марвана, усиленная войсками союзников, насчитывала к этому времени 150 тысяч человек. Ал-Куфи пишет: «Все его военачальники, подчиненные и слуги были одеты в белое, каждому было выдано копье, кончик которого был заострен подобно горящему факелу… Войска излучали такой блеск, что птицы облетали их стороной, иначе, завидя его блеск и сияние, они падали в растерянности»{314}. Возможно, насчет птиц арабский историк и преувеличил, но хазары действительно испугались, и каган, по словам Ибн ал-Асира, бежал из города ал-Байда, «в котором живет (обычно) хакан», «до последних пределов своего государства». «Мерван же вторгся в страну и углубился в нее и разорил ее и захватил много добычи и пленных и дошел до конца»{315}.