Тьма всех ночей - Глен Кук

– Ах, ладно, – слабо засмеялась Анина. – Теперь-то вы ему отворите ворота. – Она вернулась в спальню и вскоре вышла из нее с сумкой в руках.

– Куда ты собралась? – потребовала ответа Непанта. – Мне нужна помощь, чтобы одеться к ужину.

– Найдите кого другого. Мой муж не хочет, чтобы я вертелась возле вас. – Мужем был Рольф, маневрирующий в пользу Насмешника. Непанта была сокрушена. Даже Рольф, ее верный командир и помощник с тех первых дней в Ива Сколовде…

Второй раз за несколько минут дверь хлопнула ей в лицо. Другая дверь, внутри ее самой, открылась, выпуская страхи. Она бросилась на кровать, плакала и думала. Непанта не пошла на ужин. И она не спала этой ночью.

Когда серый рассвет пробился сквозь снегопад, она стояла у окна – смотрела в сторону лагеря Гаруна и ничего не замечала. Ее взор был обращен внутрь: на мир и людей, подталкивающих ее. Какое право они имели?..

Она начала шагать. Медленно, по мере того как рос гнев, ее лицо краснело. Давно забытые слезы текли из глаз.

– Проклятие-проклятие-проклятие! Почему они не оставят меня в покое? Мне никто не нужен. Я хочу остаться одна! – А крохотный голосок, которому редко позволяли выйти на свободу, в ответ дразнил из какого-то уголка сознания, хитро хмыкая: – Ты врунья! – Я не хочу быть в цепях! – А что тогда значат все твои сны, если не связывающие цепи? А люди и вещи, которыми ты окружаешь себя, – это стены, держащие тебя внутри. Беги, и тогда жизнь впереди будет пустыней, такой же одинокой, как прошлая. Что ты будешь делать, когда все твои блестящие завтра обернутся скелетами вчерашних дней? Плакать? Зачем? Ты не хочешь знать, что уже потеряла, лишь бы никогда не принимать решения и ничего не менять.

Эта ночь была хуже, чем все наполненные кошмарами годы до прихода Салтимбанко. Она выплакала все слезы, била вещи, кричала, бесновалась – и не могла найти способ, чтобы избежать решения.

Странно вот что. Ее волновали не плохие или хорошие стороны решения проблемы, которую перед ней поставил Салтимбанко, но сам факт принятия такого решение. Проклятием была необходимость решать. Любое решение добавляло кирпичей в стены камеры окружающей реальности.

На следующий полдень голод наконец загнал Салтимбанко в Большой зал. Там он застал Туррана, Вальтера и Брока, руководивших солдатами, Которые разбирали столы. Он ухватил полкаравая и немного вина прежде, чем их унесли, и побрел к Королям Бурь.

– Сам-друг дивлюсь, что происходит. – Казалось, что все возбуждение и злоба от новостей о смерти Райдью улетучились. Салтимбанко был этому рад, но не мог понять почему.

– Это ты не знаешь? – удивился Турран. – А впрочем, думаю, что нет. Это в ее стиле, тогда и я не скажу.

Обычно не выражающий своих чувств Брок дружески хлопнул Салтимбанко по плечу, но тоже отказался от объяснений.

Стремящийся оставаться эти последние несколько дней столь незаметным, сколь возможно, Салтимбанко покинул Большой зал. Он хотел прогуляться по крепостной стене, чтобы проверить каньон, но вместо этого обнаружил, что идет в Колокольную башню. Он поддался порыву.

Какой изможденной выглядела Непанта, отворив на его стук! Молча она пропустила его. Он увидел, что она штопает свое поврежденное шитье. Он откинулся назад в этом когда-то уютном кресле и прикрыл глаза, ведя себя как обычно. И ждал. У Непанты было слишком много своих скорбей, чтобы беспокоиться о смерти Райдью. Здесь он был в безопасности.

Она, снова покусывая губы (хотя уже искусала их до крови), долго смотрела на него. Она была бледна и более испугана, чем всегда. Собственное решение глубоко тревожило ее, оно мучительно касалось корней ее страха, но Непанта решила держаться до конца. Она медленно двинулась к креслу. Дрожа. Он делал вид, что похрапывает, хотя сквозь щелочки между веками видел выражение злости на ее лице. Этим он подталкивал ее, казалось, она так меньше боится.

Он открыл глаза и взглянул на нее, когда она вложила свою ладонь в его. Все еще кусая свои вспухшие губы, она мягко потянула его. Он поднялся и последовал за ней в спальню.

Барабаны отзывались эхом в полутемных залах Вороньего Грая. Трубы оглашали праздничное событие. На каждой башне полыхали яркие шелковые флаги. Гарнизон был при полном параде. Короли Бурь были богато разодеты – в противоположность своей обычной спартанской одежде. Салтимбанко сменил свою замечательную попону на официальные одежды, полученные от Брока: черную накидку, отделанную серебром, алые тунику и штаны и блестящее оружие лорда. Умытый, причесанный и одетый, он вовсе не казался клоуном.

Следуя указаниям Туррана – Король Бурь был столь же величественен, как любой из южных монархов, – Салтимбанко разместился рядом с ним на помосте во главе Большого зала. Население Вороньего Грая сидело на скамьях в переполненном зале – океан подвижных белых, коричневых и черных лиц. Внезапно Салтимбанко пришел в ужас.

Что до Непанты – это был не тот день, какого бы он ей пожелал. И все же он нуждался в ней и должен быть с ней связан.

Барабаны выбили новую дробь. Трубы пропели финальный призыв. Невеста покинула свою башню. Она уже никогда не вернется туда одинокой.

Турран поднялся на помост. Он должен был руководить церемонией венчания. В оранжевом и золотом, алом и пурпурном, неподвижный, он неясно вырисовывался огненным демоном.

Двигаясь от Колокольной башни вдоль темного, очищенного островка меж снежных берегов, несмотря на непрерывный снежный буран, процессия невесты направилась в зал. Шесть женщин, одетых в темно-зеленые платья, расшитые золотыми нитями, несли шлейф Непанты. Пикейщики в ливреях маршировали с обеих сторон. Не обращая внимания на холод, все двигались медленным размеренным шагом. Свадьбы в Вороньем Грае отмечались с царственной помпезностью и неторопливостью.

Процессия невесты достигла Большого зала. Вальтер и Джеррад вытащили свои мечи и составили конвой Непанты. Медленно они взошли на помост.

Салтимбанко уже целую вечность ожидал этого момента. Он неотрывно глядел, заново изумляясь красоте своей избранницы, ее темным глазам и волосат ее мягкой коже и нежным чертам. В этот вечер она казалась особенно красивой, неземной, пришедшей из какой-то волшебной сказки. Ее братья тоже находились под чарами. Короче, Салтимбанко забыл все свои страхи, надеясь отвлечь их. На миг братья могли бы подумать, что Райдью еще жив.

Непанта дошла до помоста. Барабаны стихли. Церемония началась…

Словно перепрыгнув через отрезок времени, Салтимбанко понял, что все закончено. Было ли это на самом деле? Да. Люди расходились на пирушку. Куда уходит время?

Непанта наконец посмотрела ему в глаза. Он взял ее руку и мягко сжал. Она не обнаружила ни страха, ни сомнений.

Их время ушло. Она решилась. Она будет биться за свершившееся так же сильно, как отбивалась от него до сих пор.

Салтимбанко, зевая, потянулся, сделав последнее ленивое движение, перемещающее из сна в пробуждение. Он снова потянулся, расслабленно, как кот. Его левая рука легла на что-то мягкое и теплое и запуталась в массе шелковистых волос. Он снова зевнул и перекатился так, чтобы видеть улыбающееся лицо молодой жены. Он медленно потянулся, ухватил прядь темных волос, лежащих на покрывале, и стал наматывать их на палец, глядя, как она спит. Затем он осторожно провел кончиком пальца по розовой щеке, следуя линии скулы, и закончил щекотанием ямки на подбородке. Эта ласка пробудила нечто в уголке ее губ, что-то невиданное до вчерашнего вечера, нечто счастливое и демоническое, что провело годы спрятавшись, а сейчас весело вылезло и подмигивало. Непанта улыбнулась, одаряя теплотой. Ярко-красные подушечки губ слегка раздвинулись для поцелуя, позволяя выйти вздоху. Она вытащила маленькую нежную ручку, чтобы накрыть его пальцы и крепче прижать их к своей щеке. Медленно, словно боясь спугнуть ее, он потянулся и поцеловал этот насмешливый изгиб в уголке ее рта.