Эра Мангуста. Том 7 - Андрей Третьяков

всё выяснилось, мы, мягко говоря, перенервничали. А Анжелике это вредно, ты же понимаешь?

— Простите, — покаялся я. — Но меня правда вызвал Мангуст. Он одобрил брак с Анжеликой. И попросил не затягивать с ним.

— Ура-а-а! — в унисон закричали все три девушки. И Аманда продолжила уже лично. — Я займусь всеми приготовлениями, хорошо?

— Да, конечно, — растерянно сказал я и тут вспомнил: — Только мне надо сначала выздороветь. Не спрашивайте, от чего, но надо! Это мне тоже сообщили.

В этот момент я почувствовал дикий голод. Такой, что готов был отрывать паркет и жрать его. Не обращая внимания на удивлённые взгляды девчат, я выскочил за дверь и кубарем скатился в столовую. Столы всё ещё были накрыты, и я принялся есть. Хотя, кого я обманываю? Я начал жрать! Хватал всё, что видел, и закидывал в себя.

Когда я понял, что пока хватит, стол был почти стерилен, я съел еду даже с чужих тарелок. А на меня смотрело с десяток глаз сильно удивлённых людей.

— Это что сейчас было? — озвучил общий вопрос Антон Сергеевич. — Ты здоров?

— Судя по всему нет, — удивлённо сказал я, рассматривая голый стол, на котором остались лишь кости да немного компота. — Наверно, об этом боги и говорили, когда сказали, что перед свадьбой нужно будет выздороветь.

— Боги? — тут же прицепился к моей оговорке старик. — Ты общаешься с несколькими?

— Отстань, — махнул я рукой. И вновь почувствовал зарождающийся голод. — И не смейтесь, я опять хочу есть.

Близняшки вместе с Коляном тут же сорвались в направлении кухни, ещё две новенькие девушки, которых я не знал, начали споро убирать со стола.

Через пятнадцать минут я расправился со всей едой, которую мне только успевали приносить. На уборку посуды уже просто забили, тупо складируя её на край стола, чтобы не мешала. А все мои друзья в шоке наблюдали за происходящим. Самое странное, что живот оставался плоским! Еда просто растворялась во мне.

— Либи, что происходит? — не выдержал я. — Что за болезнь я подхватил? И как скоро это пройдёт?

— Эту болезнь зовут симбионт, — хихикнула шерстистая малявка. — И ты признался ему в любви. Теперь он эволюционирует.

И в этот момент мой дар дал мне все подробности происходящего…

Глава 15

Где-то, когда-то, очень много лет назад

Он был последышем. Самым маленьким и слабым. Он даже от туши, добытой матерью, смог откусить только на второй день, выжирая для развития собственные ресурсы. Но выжил, справился. Всего через сорок восемь лет он стал самым крупным котёнком из своего приплода.

Наука, данная ему моментом рождения, не прошла даром, он привык бороться. Он занимался этим с самого рождения, а может, и ещё раньше, в утробе. Когда через пуповину, питавшую его, получал минимум так необходимых ему веществ.

Сначала он был настоящей грушей для битья для своих братьев и сестёр, поскольку был самым слабым. И это заставило мелкого жрать больше, прыгать дальше и выше, оттачивать реакцию. К сороковому году он сравнялся со всем приплодом, и вскоре стал лидером.

Но долгая дорога наверх исказила его характер, что уж говорить. Он стал высокомерным, нетерпимым и язвительным. Единственные, с кем он добро общался, были его родители. У их вида уважение к старшим было забито в крови и самой природе. Как и к симбионтам.

— Придёт время, — рассказывала им мать. — И вы обретёте своего симбионта. Это единственная возможность развиваться для таких, как мы. И вы должны быть добрыми, белыми и пушистыми по отношению к ним. И я сейчас не про цвет шкурки. Только их любовь к вам даст вам толчок к развитию. Не провороньте свой шанс!

Где-то, когда-то, очень много лет назад

В девяноста своих лет котёнок впервые отправился в лабиринт. Вместе с братьями и сёстрами. На «охоту» за напарником, симбионтом. Вся его семья уже растворилась в волках и носорогах, кто к кому смог присоединиться. Но наш котёнок, по обыкновению, хотел большего. Да, « Citius, altius, fortius — communiter: быстрее, выше, сильнее». С рождения это был его девиз.

И он нашёл пантеру. Конечно, все именования напарников условные, просто для меня они ассоциировались именно с этими животными. Информация лилась в меня, и я не тормозил её, впитывая каждую деталь.

Зверь, с которым у котёнка была первая симбиотическая связь, оказался настоящим хищником. Беспринципным и злым. Иногда он даже охотился ради удовольствия, а не пропитания, что не укладывалось в голове у малыша.

За двенадцать лет, что младший провёл в симбиотической связи до самой кончины напарника, тот не выказал и намёка на любовь. За это время две его сестры и один брат погибли. Их носители не смогли набрать достаточное количество пищи для развития их напарника. А во время перестройки оба организма сливались полностью, в одно целое. И смерть одного приводила к гибели другого.

Но главное, двое сестёр смогли! Смогли вырваться из детства и стать настоящими котятами, а не их зародышами. Ещё одна эволюция, и они смогут заводить семьи и создать потомство. Насколько я понимал, кот Правнука как раз находился на этой стадии эволюции, на второй.

Судя по всему, про третью стадию, на которую выходили единицы и записывались в легендарные личности, информации почти не было. В девяноста девяти процентах с гаком, все останавливались на второй стадии. Слишком мало было шансов получить третью.

С каждым уровнем сложность увеличивалась. Нужны были искренние чувства, но главное — невероятный запас топлива для перестройки. Симбионту нужно было питаться чуть ли не круглосуточно. Тратить всё время на еду. На добычу времени просто не оставалось.

А при гибели напарника, второй симбионт во время перестройки умирал гарантированно. Что двигало этим зверем? Приобретённое в детсве стремление стать лучше? Холодный расчёт? Если выживу, узнаю однозначно. Спрошу с пристрастием!

* * *

И вот сейчас я жрал, а эти знания пролетали сквозь моё сознание. Если честно, мне стало немного страшно. Хватит ли еды на очередную эволюцию этого хамоватого зверя? А главное, что из него получится? Этой информации я так и не получил. Судя по всему, кот и сам не знал. Зато я знал его мотивы. Стать самым крутым, прекратить быть слабеньким последышем.

Оторвавшись от еды, я повернулся к Коляну, который смотрел на меня квадратными глазами.

— Дружище, еды понадобится много.