Записки блокадницы - Галина Точилова

выходные собирать грибы-колосовики. Ее родители в то лето сняли дачу в деревне на низком берегу Оредежа напротив Вырицы. На электричку до Вырицы мы успели в последний момент, заскочили, двери закрылись, поехали. Мужчины в тамбуре отнеслись к нашему появлению с явным интересом. Когда прибыли на место, то застали одну тетю Аню, Эльвинину мать, мужчины — отец Эли и ее муж Борис — еще не приехали. Мы вдвоем пошли в лес. Шагали по тропинке, нашли несколько грибов, на суп хватит. Потом отыскали несколько кочек с подснежной клюквой с тонкой кожицей, на вкус ягоды сначала были сладкие, а затем чувствовалась кислота. Набрали на кисель. Обернувшись, я заметила мужскую фигуру, скрывшуюся за деревом. Я сказала об этом Эле:

— Смотри, кто-то к нам подкрадывается.

— Ничего, мы вдвоем с ним управимся.

В том месте деревья образовывали как бы ворота. Мы подобрали по здоровой дубине и встали — я за одним большим деревом, а Эля через тропинку за другим. Договорились, что первой бьет она, а следом я. Затаились, ждем. А тот, потеряв нас из виду и почувствовав неладное, начал звать:

— Эличка, Элюша!

Оказалось, что это ее муж Боря. Так что ему повезло, хотя в тот день ему все-таки от нас досталось — мы вывалили его из гамака, который сильно раскачали.

После второго курса практика по ботанике и зоологии была у нас в Лисьем Носу. По зоологии мы ловили бабочек и разных других насекомых, а также лягушек, их препарировали. Я была в паре с Ниной Титовой. Она резала, а я записывала и зарисовывала. Практические работы по ботанике проводил Пестик. Он нам показывал полевые, луговые, лесные и болотные растения, а мы составляли гербарии. Для засушки растений нам выдали специальные папки. На практике я окончательно поссорилась с Пестиком. Сижу, записываю и сосу сладкий кончик мятлика. А он подошел ко мне и как ударил по руке. От неожиданности и испуга я забыла, что имею дело с преподавателем.

— Ты что — совсем обалдел?!

— Нельзя никакие растения брать в рот.

Я потом ходила к нему с извинениями, но он их не принял. Поэтому, составляя списки студентов, идущих на кафедру ботаники, меня в них не включил. И я пошла вместе с Эльвиной на кафедру полярных стран. Корчагин, встретив меня, спросил:

— Ты же, кажется, собиралась к нам на ботанику?

— Да, но меня не включили в списки.

— Ну, это я могу уладить.

Но я не захотела менять свое решение.

Муж Эли оказался эпилептиком, так что ей пришлось с ним развестись. Тогда наша однокурсница Зойка Козлова решила познакомить ее со своим братом Виктором, но тот перекинулся на Нину Титову и впоследствии женился на ней. А Эля тогда уже была влюблена в Сережу Троицкого, так что не сильно расстроилась. Нам она сказала:

— Он мне не понравился.

Сомнительно, ведь Виктор Козлов был красивым парнем и летчиком. Зоя оказалась недовольна таким оборотом, поскольку Нину недолюбливала.

Раз Эля втихаря подкинула Троицкому нежную записку. В перерыве он подошел ко мне с ней:

— Это не ты мне написала?

Вспыхнув от неожиданности, я ответила:

— Нет, не я.

— А жаль.

Эле я про этот разговор не сказала.

6. По гарнизонам

6.1. На Косе, 1948–1950

12 февраля 1948 года я вышла замуж за Тимофея Тяжева.

Наши приключения по пути на Косу начались уже в Ленинграде. Тима пошел за билетами на Калининград, а их в кассах нет. Что делать?

Тима говорит:

— Может быть, шоколадку купить?

— Если билеты будут, то можно и шоколадку. А так зачем зря тратиться.

Пошла к кассам я, сунулась в одну, смотрю — а личность знакомая.

— Клавка, ты ли это?

— А, Галка Точилка, ты чего здесь?

— Уже не Точилка. Вот мужу нужно срочно в часть возвращаться, а билетов нет.

Клавка вышла из кассы, я познакомила ее с Тимой.

— И где ты такого красавца отхватила? — громогласно спросила Клавка.

— Там уже нет.

Билеты нашлись. Тима купил Клавке шоколадку. Мы сели на поезд и отправились. В Калининграде нам пришлось заночевать у Варфоломеевых, знакомых Тимы. Он пошел в штаб, чтобы оформить мне пропуск, но неудачно. А мои приключения продолжились. Я пошла гулять с пятилетним сыном Варфоломеевых, и мы заблудились. Дома все одинаковые, какой наш? Я спрашиваю своего спутника:

— Ты знаешь, где живешь? Помнишь, как туда пройти?

— Не знаю.

Хорошие дела! Февраль месяц, мы уже замерзли. Еще поплутали, как вдруг нам навстречу мотоциклист, сосед Варфоломеевых. Они беспокоились, что нас долго нет, а сосед сказал, что видел нас. И его попросили нас найти и привести, что тот и сделал.

На следующий день мы сели на поезд до Балтийска. Тут Тима меня застращал, сказав, что впереди граница, а пропуска на меня нет.

— И что будет?

— Могут ссадить на погранзаставе.

Хорошая перспектива! Подъехали к заставе, а та одно название! Среди леса какая-то невзрачная будка и больше ничего. Тима побежал к начальнику заставы, а я начала переживать. Дадут отмашку ехать — Тимы нет. Что тогда делать? Я одна, а вещей порядочно набрано с собой: моя одежда, постельное белье, посуда, кухонная утварь и прочее. А если снимут с поезда, тогда сколько здесь торчать? 23 февраля, выходной день. Пришел Тима с начальником заставы, тот посмотрел на меня и сказал:

— Езжайте.

Дали отмашку, и мы покатили в Балтийск, где сели на катер. А на Косе снова пограничники проверяют пропуска. Тима со знакомым ему мотористом, пользуясь темнотой, сняли меня с катера, минуя трап. Так я въехала на Косу «нелегалом». Потом задним числом Тима оформил требуемые документы и легализовал меня. Мне выдали пропуск.

Начальство из дивизии жило в отдельных домиках, построенных для немецких летчиков. А вот наши летчики и технари жили в бывшей немецкой солдатской казарме, которая была двухэтажной. И вдоль всего здания на каждом этаже тянулся огромный гулкий коридор, в котором находились двери в жилые помещения. Мы два раза меняли комнату. В одной, маленькой и неудобной, на первом этаже мы прожили около трех месяцев. Ее Тима получил еще до женитьбы. Потом он выгородил кухню. Спали на узкой железной солдатской кровати, а комод нам заменяли сложенные друг на друга чемоданы, сооружение нередкое у молодых офицеров.

Начальник базы был не очень-то разворотливым. У немцев в казарме имелось паровое отопление. И вместо того, чтобы наладить его, он обрекал жителей казармы на возню с печками и буржуйками, а также с