Противостояние. Армагеддон - Стивен Кинг

— Как наши гости?

Ник сделал злобное лицо. Несколько раз открыл и закрыл рот.Потряс невидимые прутья решетки.

Бейкер расхохотался, а потом несколько раз чихнул.

— Тебе надо выступать по телевизору, — сказал он. — Тынаписал свою биографию, как я тебя просил?

Ник кивнул и протянул два исписанных листа бумаги. Шериф сели внимательно прочитал их. Когда он кончил читать, он посмотрел на Ника такдолго и так пристально, что Ник в смущении и недоумении опустил глаза.

Когда он снова поднял взгляд, Бейкер спросил:

— Ты жил сам по себе с шестнадцати лет? В течение шести лет?

Ник кивнул.

Ник написал: «Мне было трудно, так как я поздно начал читатьи писать. В приюте я сдал по почте шесть зачетов. Еще шесть я сдал, когда жил вЧикаго. Чтобы закончить среднюю школу, мне нужно еще четыре зачета».

— Какие зачеты ты пока не сдал? — спросил Бейкер, а затемповернулся и заорал: — Эй вы там, заткнитесь! Вы получите свой кофе с булочкамине раньше, чем я освобожусь.

Ник написал: «Геометрия. Математика. Двухгодичный курсязыка. Все это необходимо для того, чтобы поступить в колледж».

— Язык? Ты имеешь ввиду иностранный?

Ник кивнул.

Бейкер рассмеялся и покачал головой.

— Ну и ну! Глухонемой учится говорить на иностранном языке.Не обижайся, малыш. Ты ведь понимаешь, что я не над тобой смеюсь.

Ник улыбнулся и кивнул.

— Так почему же ты столько скитался?

«Пока я был несовершеннолетним, я не осмеливался оставатьсяна одном месте слишком долго, — написал Ник. — Боялся, что меня засадят вдругой приют или что-нибудь в этом роде. Когда же я стал достаточно взрослым,чтобы найти себе постоянную работу, наступили тяжелые времена. Говорят,биржевой рынок лопнул, но так как я глухой, то я этого не слышал (ха-ха)».

— Как твои зубы?

Ник пожал плечами.

— Принимал обезболивающие таблетки?

Ник показал два пальца.

— Ну ладно, у меня есть кое-какая бумажная работа по поводуэтих парней. А ты продолжай уборку. Поговорим попозже.

Доктор Сомс, тот самый, который чуть не переехал Ника насвоей машине, зашел к шерифу в половину десятого тем же утром. Это был человеклет шестидесяти с поредевшими седыми волосами, тощей цыплячьей шеей и оченьострыми голубыми глазами.

— Шеф сказал мне, что ты умеешь читать по губам, — обратилсяон к Нику. — А еще он сказал мне, что собирается поручить тебе кое-какуюработу, так что мне лучше удостовериться, что ты не умрешь у него на руках.Снимай рубашку.

Ник расстегнул свою голубую рубашку и снял ее.

— Боже мой, — сказал Бейкер. — Только посмотри на это.

— Да уж, они постарались как следует, — сказал Сомс.

Живот и ребра Ника по цветовой гамме напоминали восход вКанаде. Сомс ощупал его и внимательно изучил зрачки его глаз. Под конец оносмотрел остатки передних зубов Ника.

— Они, должно быть, болят, как сукины дети, — сказал он, иНик горестно кивнул.

— Ты их потеряешь, — продолжил Сомс. — Ты… — Он чихнул трираза подряд. — Извините.

Сомс достал из черной сумки стетоскоп.

— А теперь, Джон, твоя очередь. Снимай рубашку.

— Снимать рубашку? Это еще зачем?

— Потому что твоя жена попросила меня тебя осмотреть, вотзачем. Она думает, что ты болен, и не хочет, чтобы ты заболел еще сильнее. Богее знает, почему. Ну не говорил ли я ей, что когда ты наконец будешь гнить вмогиле, нам с ней не надо будет больше таиться? Ну давай, Джонни. Покажись нам.

— Это была обычная простуда, — сказал Бейкер, неохотнорасстегивая рубашку. — Сегодня утром я уже чувствую себя отлично. Честноеслово, парень, у меня такое чувство, что ты болен сильней, чем я.

— Не ты будешь указывать доктору, а доктор — тебе. — ПокаБейкер снимал рубашку. Сомс повернулся к Нику и сказал: — Забавно, похоже, всев округе свалились от простуды. Миссис Лэтроп заболела, и вся семья Ричи, идаже Билли Уорнер кашляет в своей камере.

Бейкер вынырнул из своей майки. Когда стетоскоп прикоснулсяк его груди, у него перехватило дыхание.

— Господи, какой холодный! Ты что, держишь его в морозилке?

— Вдохни, — сказал Сомс, нахмурившись. — Теперь выдохни.

Сомс возился с шерифом очень долго. Прослушивал грудь испину. Наконец он отложил стетоскоп и осмотрел ему горло.

— Ну? — спросил Бейкер.

Сомс надавил пальцами на подчелюстные железы Бейкера. Бейкердернулся.

— Мне даже не надо спрашивать, больно ли здесь, — сказалСомс. — Джон, сейчас ты отправишься домой и ляжешь в постель. Это не совет, этораспоряжение врача.

— Амброз, — ответил шериф спокойно. — Ведь ты же знаешь, чтоя не могу. У меня на руках трое заключенных, и сегодня их надо отправить вКэмден. Прошлой ночью я оставил с ними этого паренька, но больше я так непоступлю.

— Забудь о них, Джон. Тебе надо подумать о самом себе. Этокакая-то дыхательная инфекция, довольно сильная, судя по звуку, и к тому жесопровождаемая лихорадкой. Твои дыхательные пути воспалены, Джон, и, говоряоткровенно, это вовсе не шуточки для такого тучного человека, как ты. Иди иложись. Если завтра будешь чувствовать себя нормально, отвезешь их в Кэмден, нолучше бы тебе вызвать патрульную машину, чтобы она забрала их.

Бейкер виновато посмотрел на Ника.

— Знаешь, — сказал он, — я действительно немного не в своейтарелке. Может быть, если я немного отдохну…

«Идите домой и ложитесь, — написал Ник. — Я буду осторожен».

— Похоже, лихорадка опять возвращается, — сказал Бейкер,надевая рубашку. — А я-то думал, что избавился от нее.

— Прими аспирин, — сказал Сомс, запирая на замок врачебнуюсумку. — Отвратительная вещь эти инфекции в гландах.

— В нижнем ящике стола лежит коробка из-под сигар, — сказалБейкер. — Там деньги на служебные расходы. Можешь пойти в кафе и купить подороге обезболивающее лекарство. Только укажи в расписке, сколько денег тывзял. Я свяжусь с полицией штата, и к концу дня тебя от них избавят.