Посмертное слово - Энн Грэнджер

Мередит подъехала к обочине и заглушила мотор.

— Пошли!

Она решительно распахнула дверцу.

— Куда? — спросил Маркби.

— Наверх, конечно!

— Подожди! — возразил он. — Давай подъедем поближе, наверняка все видно с дороги.

Мередит уже вышла из машины.

— Срежем пешком, через поле, — бросила она в окошко. — Спорим на что угодно, горит где-то рядом с менгирами!

Маркби неуклюже вылез из машины следом за неуемной женщиной. Они взобрались на насыпь, прошли сквозь пролом в живой изгороди и зашагали по полю.

Похолодало, от сильного ветра коченели пальцы и щеки. Маркби споткнулся о кочку, чудом не упал и выругался.

— Кто-нибудь из нас обязательно сломает ногу, — зловеще предрек он. — Скорее всего, мы наткнемся на лагерь бродяг, сторонников нового религиозного течения. У них есть собаки. Я тебя предупредил, а там как знаешь!

Но вкрадчивый голос выдавал его собственное любопытство. Ему так же, как и Мередит, не терпелось выяснить, что там впереди.

Они были уже близко. Лишь узкая полоса деревьев, высящихся черными великанами на фоне ночного неба, отделяла их от луга, на котором стояли менгиры. Мередит и Алан осторожно пробирались по неровному склону между выступающими из земли корнями, отводили в стороны ветви, которые цеплялись за одежду, увязали по лодыжку в мягкой лиственной подстилке. Наконец деревья кончились; оба разом остановились, тяжело дыша.

Луг, на котором стояли менгиры, раскинулся на небольшой возвышенности. Их глазам открылось невиданное зрелище.

Доисторические камни подсвечивались огромными алыми и желтыми языками большого костра. Ветер подхватывал языки пламени и рассылал их то туда, то сюда. Казалось, любой, кто подойдет поближе к костру, рискует сразу же сгореть. Тем не менее вокруг менгиров на фоне черного неба и оранжевого зарева двигался хоровод темных фигур. Хоровод то приближался к Стоячим Камням, то пятился назад.

Мередит и Алан спрятались за деревьями. Мередит напряженно вглядывалась в участников странного обряда.

— Нельзя, чтобы они нас заметили! — прошептала она.

До нее донеслось бормотание Алана:

— Один, два… — Потом он прошептал: — Я насчитал двенадцать человек. Все вроде бы взрослые. Отсюда не видно, женщины или мужчины.

— Алан, — произнесла Мередит каким-то странным голосом, — там двенадцать танцующих… и три камня!

Лично я никогда не верил…

в существование ведьм.

Сэр Томас Браун

Ошибка исключалась: там, где должны были выситься два каменных изваяния, теперь находилось три. Мередит прошептала:

— Вон там — Стоящий Человек, я его узнала по скошенной верхушке. И… посмотри-ка, вон там, совсем рядом с ним — еще один такой же!

— Это жена, — возразил Алан, также шепотом, щекоча ей ухо своим дыханием.

— Нет, его жена там — с другой стороны и поменьше.

Они слышали треск пламени, их ноздри чувствовали запах дыма. Мередит показалось, что, кроме рева огня, она слышит и другой звук — монотонное, заунывное пение. Участники обряда, видимо, произносили какое-то заклинание или мантру, повторяли снова и снова одно и то же.

По спине пробежал холодок; она крепче стиснула руку Алана.

— Помнишь, Мойра говорила, что вначале камней было три, а потом один убрали…

Маркби не дал ей договорить:

— Камень не вернулся на место сам по себе, если ты об этом! — Желая утешить любимую женщину, он похлопал ее по руке. — Там не камень, а еще один человек. Только он не танцует, а стоит на одном месте.

И верно, не успел он договорить, как тот, кого Мередит приняла за третий камень, пошевелился. Мередит подавила тревожный возглас; Алан крепче сжал ее руку, напоминая об опасности. Еще одна человеческая фигура — явно мужская — оказалась такой же скособоченной, как Стоящий Человек. Как будто менгир вдруг принял человеческий облик и, примкнув к танцующим, принялся неуклюже прыгать с ними вместе вокруг оставшихся камней.

Неожиданно хоровод остановился. Высокий, скособоченный адепт, похожий на Стоящего Человека, отделился от остальных и приблизился к большему из двух менгиров. В руках его Мередит заметила какой-то длинный, тонкий, остроконечный предмет. Он занес его над головой и резко опустил вниз. Снова замахнулся… Его движения подчинялись сложному ритму. Он еще немного помахал перед камнем, а потом отошел. Остановившиеся фигуры покачнулись и негромко застонали.

— Тринадцать, — прошептал Алан ей на ухо. — Тринадцать участников шабаша… или что там у них происходит. Ну а тот, наверное, их предводитель.

Страх прошел; Мередит показалось, что она узнала вожака.

— Это Мервин Поллард! — решительно произнесла она своим обычным голосом.

Прежде чем Алан успел ответить, люди у костра зашевелились. Хоровод распался, и фигуры сгрудились вместе. Двое-трое отделились от остальных и двинулись к костру. Языки пламени по-прежнему метались во все стороны, но стали не такими огромными, как раньше.

— Тушат костер, — пробормотал Алан. — Церемония закончена. Пошли, пора убираться.

Они вернулись к машине — пришлось снова ковылять по полю и продираться сквозь заросли. Хотя ни Алан, ни Мередит не признавались в том вслух, оба жалели, что ночь не такая темная. В чистом поле, да еще в серебристом лунном свете, они были заметны, как конькобежцы на катке.

Греясь в теплом салоне машины, Мередит вздохнула с облегчением. Знакомая, уютная обстановка создавала ощущение безопасности. Там, на лугу, происходило какое-то древнее действо — странное и, как им показалось, зловещее. Забравшись в машину, они как будто вернулись в современный мир и снова почувствовали себя хозяевами своей судьбы и собственных чувств.

— Извини, что накричала на тебя, — сказала Мередит и удрученно добавила: — Ничего не могу с собой поделать. Уж такая я есть — все время кажется, что только я одна шагаю в ногу, а остальные — нет!

Алан положил руку ей на плечо, и она потерлась щекой о грубую ткань его пиджака.

— И я тоже вовсе не собирался критиковать тебя, — ответил он. — Я люблю тебя такую, какая ты есть, и другая мне не нужна. Мы что-нибудь придумаем.

Он поцеловал ее в макушку.

— Конечно!

Мередит была очень признательна ему. Все-таки Алан очень ей предан… На самом деле он, наверное, все-таки хочет, чтобы она изменила свои взгляды на жизнь, но понимает, что сделать это она не может.

Мередит пожалела, что не умеет кривить душой. Она часто вредит самой себе. И все же затевать такие дурацкие ссоры на пустом месте нельзя. Иногда именно пустые, смехотворные разногласия приводят к самым катастрофическим последствиям. И хуже всего, напомнила себе Мередит, что они оба вышли из себя… Интересно, чем занимались люди на лугу? Собрались, чтобы отметить какой-нибудь древний языческий праздник? А может, высвободили какую-нибудь неведомую темную силу, которую потом не смогут вернуть обратно в заточение… И пронесется по округе темный смерч, сея повсюду разрушения и хаос…