Кто боится гендера? - Джудит Батлер

какого исторического набора протоколов и с какой целью? Установить реальность секса должно быть достаточно просто, и для многих это относится к области очевидного. Но, как уже должно быть очевидно, люди не всегда одинаково воспринимают очевидное. Если мы хотим установить единый смысл, нам придется исключить конкурирующие версии, несомненно, отрицая изменчивый и спорный набор критериев, предложенных в самой истории науки.

В последние недели своего президентства Дональд Трамп попытался привлечь Министерство здравоохранения и социальных служб США к определению "пола" как неизменяемой характеристики человека, то есть либо мужчины, либо женщины, основанной на гениталиях и присвоенной при рождении. Его целью было не установить "реальность" в противовес искусственной конструкции. Нет, он стремился сузить рамки дискриминации по половому признаку в соответствии с законом, чтобы транссексуалы не могли претендовать на дискриминацию по признаку пола как приобретенного статуса в соответствии с разделом VII. Если пол присваивается только при рождении или определяется по тому, какие гениталии у человека есть (или были), то транссексуалы не смогут легко доказать, что дискриминация, которой они подверглись как транссексуалы, произошла по признаку пола. Сам Трамп пошел дальше, когда попытался заявить, что гендер следует понимать исключительно как "пол", и что обращение к фиксированному биологическому статусу - это все, что нужно для определения "пола" по закону.

В пятницу, 12 июня 2020 года, Служба здравоохранения и социального обеспечения объявила, что отныне и в будущем при рассмотрении всех дел о дискриминации она будет опираться на ограниченное понятие "пол", уничтожая возможность для трансгендеров, интерсексуалов, лесбиянок и геев использовать существующий антидискриминационный закон по признаку пола для продвижения своих дел. Интересно, что правительство США выдвинуло два критерия: гениталии и простота речи. Одна из интересных особенностей "простой речи" заключается в том, что ее не нужно объяснять. Предполагается, что все знают, что это такое. И все же, если бы это было так, не было бы причин привязывать его к закону и объявлять другие формы речи запутывающими или обскурантистскими, как это делают многие критики гендера. В предложенной политике неясно, будет ли обращение к гениталиям превалировать над простой речью, или же простая речь - это способ установить гениталии, но предполагается, что эти два критерия будут работать вместе каким-то неопределенным образом. Если предположить, что противоречий между двумя критериями не существует, то презумпция заключается в том, что "обычное значение слова "пол" как мужского или женского" соответствует идее "пола", определяемого гениталиями. Таким лексическим решением правительство стремилось исключить возможность того, что пол, будь то юридический статус или социальная реальность, может меняться со временем, или что такой термин, как "гендер", может быть одним из способов обозначить разницу между присвоенным полом и устойчивым чувством гендерной идентичности.

Провозглашение правительства было своевременным, но не попало в цель. Оно пыталось повлиять на ход рассмотрения Верховным судом решения по делу "Босток против округа Клейтон", которое должно было определить, будет ли Закон о гражданских правах 1964 года защищать геев, лесбиянок и транссексуалов от дискриминации по половому признаку. Хотя Трамп, несомненно, рассчитывал на верность своих недавних назначенцев, не все из них действовали так, как он, видимо, ожидал. В итоге администрация Трампа не согласилась с достоинствами его плана и отказалась от предложенной политики. Все их усилия по переопределению гендера как пола и закреплению значения пола с помощью гениталий и просторечия должны были помешать целым классам людей искать защиту от гомофобии или трансфобии. Остается неясным, считало ли правительство, что эти истцы должны оставаться незащищенными от дискриминации или просто найти другие законные или не законные средства для отстаивания своих требований. Давало ли правительство сигнал тем, кто дискриминирует, что они могут свободно это делать и что то, что другие называют дискриминацией такого рода, на самом деле является законным проявлением свободы самовыражения? Однако стало очевидным то, что Трамп бросил вызов прогрессивным юридическим требованиям со стороны сообщества ЛГБТКВ+, пытаясь завладеть силой определений: Что такое пол? Что такое гендер? Стратегия была ясна: не может быть дискриминации по половому признаку, если "пол" определяется таким образом, что трансы, квиры, лесбиянки, геи и интерсексуалы не подпадают под это определение.

Свобода дискриминации должна была быть обеспечена официальным утверждением, что гендер - это не что иное, как пол. Если бы это утверждение было успешным, то гендер был бы не нужен, а дискриминация тех, кто отклоняется от изначальной половой принадлежности, понималась бы как свобода. Администрация Трампа дала лицензию фанатикам, подтвердив не только то, что гомофобные и трансфобные практики должны процветать без вмешательства закона и что те, кто стал объектом таких практик, должны оставаться незащищенными от тех, кто действует против них, часто с применением насилия, но и то, что правительство отныне бросит их на произвол судьбы. Люди ЛГБТКВ+ не должны были восприниматься как имеющие равную защиту перед законом, потому что они не равны, и они не идентифицировали себя в терминах, которые были бы приняты "простыми" людьми. Не нужно никаких новых слов или терминов, достаточно просто говорить. И все же государственная политика решает, какой должна быть "простая речь". Мы можем спросить: это государственная речь или обычная речь? Что подвергается нападкам - теоретическая речь или новые термины для обозначения гендерной идентичности и самовыражения? Проблема в том, что новые способы говорить, включая новые формы гендерного самоопределения, используются все чаще и входят в обычный язык, даже бросая вызов его грамматике, как мы видим, например, в случае с расширением использования множественного числа местоимения "они"? Если такие языковые практики становятся все более общепринятыми, они меняют термины "простого" языка - в некоторых кругах они даже могут быть приняты как просторечие. Что считать простым языком, зависит от региона и истории, поэтому ничего удивительного в этом нет.

Здесь дело не столько в психосоциальной конституции самого Трампа - это вопрос для дальнейших светских спекуляций, - сколько в том, что привлекает его базу в год выборов. Если он стремился привлечь на свою сторону христианских консерваторов, то подражание языку Ватикана, вероятно, было разумной тактикой. Трамп попытался воззвать к тревогам и страхам тех, кто хочет, чтобы секс вытеснил гендер, кто хочет, чтобы мир, в котором первое назначение пола является единственным, предполагал, что оно основано на ощутимых генитальных различиях. Но апеллировать к этим опасениям означает как пробуждать спящие, так и порождать новые, связанные с новым лексиконом, определяющим предположительно бинарный и неизменный характер пола, понимаемого как биологически обусловленный. Трамп работал над тем, чтобы разжечь эти страхи, создавая повод или сцену для их накопления и усиления. Чтобы удержаться в мире, который они знают,