Сильмариллион - Джон Рональд Руэл Толкин

Ничего не ответил Маэглин, остался безмолвен и холоден; ноникогда уже не ходил с Эолом, и Эол не доверял ему.

Вышло так, что на Венец Лета гномы, как то было у них вобычае, пригласили Эола на празднества в Ногрод; и он уехал. Теперь Маэглин иего мать могли какое-то время бродить, где хотят, и часто они, томясь посолнечному свету, подъезжали к опушкам леса; и в сердце Маэглина зрело желаниепокинуть Нан-Эльмот навеки. Потому-то и сказал он Арэдэли: "Госпожа, давайуйдем, покуда есть время! На что надеяться нам — мне и тебе — в этом лесу?Здесь мы в оковах, мне же просто нечего делать, ибо я научился всему, что знаетмой отец и что соизволили открыть наугримы. Не отправимся ли мы в Гондолин? Тыбудешь моим проводником, а я твоей стражей!" Тут Арэдэль обрадовалась и сгордостью взглянула на сына; и, сказав слугам, что едут искать сыновей Феанора,они уехали и прискакали к северной опушке Нан-Эльмота. Там они переправилисьчерез Кэлон в земли Химлада, — а потом дальше к Бродам Ароса и на запад,вдоль границ Дориафа.

А Эол возвратился с востока быстрее, нежели предполагалМаэглин, и обнаружил, что жена его и сын два дня как бежали; и так велик былего гнев, что он помчался за ними при свете дня. Но, въехав в Химлад, онсдержал ярость и скакал осторожно, помня об опасности, ибо Целегорм и Куруфинотнюдь не любили Эола, а Куруфин к тому же был вспыльчивого нрава. Норазведчики Аглона видели, как Маэглин и Арэдэль проскакли к Аросу, и Куруфин,поняв, что творится странное, вышел из Аглона и встал лагерем возле Бродов, ине успел Эол пересечь Химлад, как всадники Куруфина подстерегли его и отвезли ксвоему владыке. Тогда Куруфин обратился к Эолу:

— Куда едешь ты по моим землям, Темный Эльф? Неотложноедело, должно быть, погнало в путь днем такого солнцененавистника?

И Эол, понимая, что ему грозит, сдержал резкие слова, чтоподнялись в его душе.

— Мне стало известно, Владыка Куруфин, — отвечалон, — что мой сын и моя жена, Белая Дева Нолдоров, отправились навеститьтебя, покуда я был в отлучке; и мне показалось необходимым присоединиться к нимв этой поездке.

Тут засмеялся Куруфин и сказал:

— Будь с ними ты, быть может, они встретили бы здесьприем не столь теплый, как надеялись. Но это неважно, ибо ехали они не сюда.Двух дней не прошло, как они миновали Ароссиах, а оттуда быстро помчались кзападу. Кажется, ты пытаешься обмануть меня, если только сам не был обманут.

И Эол ответил:

— Тогда, Владыка, вероятно, ты дозволишь мне уехать иразузнать правду.

— Ты получишь мое дозволение — но не мою любовь, —молвил Куруфин. — Чем быстрее покинешь ты мои земли, тем больше обрадуешьменя.

Тогда Эол вскочил в седло, говоря:

— Отрадно, Владыка Куруфин, встретить родича, стольдоброго в нужде. Я вспомню об этом, когда вернусь.

— Впредь не щеголяй передо мною именем своейжены, — ответствовал Куруфич, мрачно взглянув на него, — ибо те, ктопохищают дочерей нолдоров и женятся на них без дара и дозволения, не становятсяродней их родне. Я дал тебе дозволение уехать. Пользуйся этим и убирайся. Насей раз, по законам эльдаров, я не могу убить тебя. И вот еще какой советдобавлю я: возвращайся в свое жилище во тьме Нан-Эльмота, ибо сердце упреждаетменя, что если отправишься ты вдогон за теми, кто более не любит тебя, никогдатебе туда не вернуться.

И Эол поспешно отъехал, и ненависть ко всем нолдорампереполняла его, ибо он понял, что Маэглин и Арэдэль бежали в Гондолин. Влекомыйгневом и стыдом унижения, он переправился через Броды Ароса и погнал коня попути, которым раньше скакали те двое; но, хотя они не знали, что их преследуют,а его скакун был очень быстр, Эол ни разу не увидел их до самого Бритиаха, гдеони оставили коней. Там злая судьба предала их: кони громко заржали, и скакунЭола, услыхав зов, поспешил к ним; и Эол увидел издалека белое одеяние Арэдэлии заметил, каким путем она шла, отыскивая тайную тропу в горы.

А Маэглин и Арэдэль подошли к Внешним Вратам Гондолина, иТемные Стражи под горами радостно встретили ее; и, миновав Семь Врат, онавзошла с Маэглином на Амон-Гвареф — к Тургону. Там король с удивлением выслушалее повесть; и с приязнью смотрел он на племянника своего Маэглина, видя, чтотот достоин зваться принцем нолдоров.

— Воистину рад я, что Ар-Фейниэль воротилась вГондолин, — молвил он. — И теперь мой град вновь будет прекрасен —более, чем когда я считал ее пропавшей. Маэглину же в моей державе будутвоздаваться высочайшие почести.

Тут Маэглин поклонился и признал Тургона своим владыкой икоролем, и дал обет исполнять всегда его волю; но после он стоял молча исмотрел, ибо пышность и краса Гондолина превосходили все, что представлялосьему по рассказам матери; и мощь города и его воинов поразили юношу, и многиетворения, невиданные и дивные. Однако, ничто не притягивало его взора сильнее,чем Идриль, дочь короля, сидевшая подле отца, ибо волосы ее были золотыми, каку всех ваниаров, родичей ее матери, и она казалась Маэглину солнцем, озарявшимкоролевский чертог.

Тем временем Эол, последовав за Арэдэлью, нашел Сухую Реку итайную тропу, и, крадясь по руслу, был схвачен стражей и допрошен. Слыша, чтоон называет Арэдэль женой, Стражи удивились и послали в город быстрого гонца; ион явился во дворец короля.

— Владыка! — воскликнул он. — Стража схватилапленника, подкравшегося к Темным Вратам. Он зовет себя Эолом; это эльф, онмрачен и темноволос, и синдар по крови, однако он заявил, что Владычица Арэдэль— его жена, и требует, чтобы его привели к тебе. Гнев его велик, и усмирить еготрудно; но мы не убили его, как велит твой закон.

— Увы! — вздохнул Арэдэль. — Эол последовалза нами, как я и боялась. Но делал он это с осторожностью; мы не видели и неслышали погони, когда вступали на Тайную Тропу. — Она обратилась к гонцу:— Все это правда. Он Эол, а я его жена, и он отец моего сына. Не убивайте его,а ведите сюда, на суд короля — если будет на то королевская воля.

Так и было сделано. Эола привели в чертог Тургона, и онвстал пред высоким троном, гордый и мрачный. Хотя он не меньше сына дивилсятому, что видел, это еще больше наполняло его душу гневом и ненавистью кнолдорам, но Тургон встретил его с почетом, поднялся и взял его за руку.

— Добро пожаловать, родич — ибо родичем я считаю тебя.Здесь будешь ты жить в довольстве, но ты должен поселиться в моих владениях ине покидать их, ибо таков мой закон, что всякий, нашедший дорогу сюда, не можетуйти.

Но Эол отдернул руку.

— Я не признаю твоего закона, — сказал он, —ни у тебя, ни у твоей родни нет прав владеть этой землей и накладывать запреты— здесь ли, там ли. Это земли тэлери, в которые вы принесли войну и непокой,гордыню и несправедливость. Мне нет дела до твоих тайн, и не шпионить за тобойпришел я, но потребовать свое: жену и сына. Однако, если на сестру свою Арэдэльты имеешь права и не хочешь ее отпустить — пусть она остается: пусть птицавернется в клетку, где скоро захворает опять, как хворала прежде. Но не то —Маэглин. Сына моего ты у меня не отнимешь. Идем, Маэглин, сын Эола! Отецприказывает тебе. Покинь дом врагов и убийц его родни — или будь проклят!