Тайны прошлого - Джулия Хиберлин

Этот танец я неоднократно вела со своими пациентами. Что-то отдаешь, что-то получаешь. Однако я уже начала понемногу осознавать тот факт, что Джек Смит не похож ни на один тип людей, встречавшихся мне в жизни. Новый сорт консервированной фасоли, сказала бы бабушка. Обычные мои тактики с ним не срабатывали.

— Око за око, — сказала я. — Ты — мне, я — тебе. Линзами не отделаешься.

Моя первая попытка пошутить за последние две недели.

Но мне было не смешно.

В этом мы с тобой тоже похожи, сказал Джек о моем погибшем брате.

Какого черта он имел в виду под «тоже»?

Кристи Кинг было шестнадцать, когда ее отправили на Ранчо Хэло, выудив из системы патронажного воспитания. Беглянка, у которой начиналась гипервентиляция, стоило ей поставить ногу в стремя.

Меня внезапно, совершенно иррационально, захлестнуло чувство вины перед ней.

Достаточно ли я о ней заботилась?

Прежде чем ее спасли, Кристи почти год прожила с сутенером, избивавшим ее каждый день. К нам, на Хэло, она приехала почти в эмоциональной коме. Пару раз в конюшнях, когда я слишком уж старалась заставить ее сесть на коня, Кристи падала в обморок мне под ноги.

Но, кажется, я смогла. Десять уроков спустя она сумела оседлать коня. Еще восемнадцать уроков — и она сидела верхом больше пяти секунд. Спустя двадцать пять уроков она шагом проехала по загону, а я вела ее коня под уздцы. После тридцати занятий она сама смогла проехать пятьдесят ярдов туда и назад. До рыси мы с ней не добрались, но и все вышеперечисленное вполне достойно быть объявленным как победа.

Да, наверное, я была достаточно хороша, потому что Кристи добилась успехов не только в конюшне, но и вне ее. В последний день она обняла меня на прощание, пока социальный работник и ее новая приемная семья нервно ждали ее у микроавтобуса «вольво». Кристи сказала, что я изменила ее жизнь. Что она никогда меня не забудет.

Так что заботилась я хорошо.

Но я не до конца понимала. Я понятия не имела, каково это — задыхаться и чувствовать, как тело и мозг одновременно сопротивляются душе.

Беспомощность.

Желание сбежать.

Я не понимала этого.

До последнего времени.

* * *

После ленча я вернулась в дом, открыла дверь в папин домашний кабинет и включила его копир. Через три часа Джек Смит снова будет наступать мне на пятки.

Он пообещал приехать ко мне на ранчо и привезти свои заметки с файлами по делу Марчетти. Я же обещала поделиться содержимым банковской ячейки.

И не сказала Джеку, что на ранчо к нам присоединится Лайл. Тот сам хотел получить копии чеков и газетных статей и был не против приехать за ними ко мне. Мы оба согласились, что заниматься копированием посреди полной любопытных глаз редакции будет немного глупо. К тому же Лайлу не терпелось посмотреть на Джека.

Что до меня, то я хотела заняться этими вырезками сама, прежде чем они оба сюда нагрянут.

Я оставила макбук заряжаться и разложила на мамином столе семь пожелтевших статей. Лучи послеполуденного солнца из окна окутывали меня, как свет софита, согревая и успокаивая.

Моя мама любила загадки. Все ребята из младшей школы обожали собираться у нас на Хэллоуин, потому что она устраивала невероятно интересную охоту за сокровищами.

Где смерть и красная кровь веками играют в любовь. Записка с подсказкой обнаруживалась в шипах розового куста. Единственное место, где гибель идет раньше жизни. И следующая бумажка находилась в старом словаре, на странице с буквой «Г».

Я заставила себя вынырнуть из омута воспоминаний. Мамин интеллект исчез — пшик, словно его засосало пылесосом, осталась лишь пара чудом уцелевших пыльных катышков и я, отчаянно пытающаяся разгадать главную загадку ее жизни.

Газетные вырезки скрывали нечто крайне важное для нее, в этом я не сомневалась.

Я начала с убитой девушки из Оклахомы. Вылинявшее фото Дженнифер Куган было почти неразличимо, но она явно была красавицей, а на ее голове виднелась корона. Заголовок оказался грубым и строго-деловитым: «Студентка университета изнасилована, застрелена, сброшена в Литтл-Ривер». Бесчувственный подзаголовок уточнял: «По словам полиции, финалистка конкурса “Мисс Национальный Тинейджер” изуродована до неузнаваемости».

Двадцать пять лет назад, в последнюю ночь ее жизни, Дженнифер Куган исполнилось девятнадцать. Она только что закончила первый курс Университета Оклахомы и подрабатывала официанткой, вернувшись на лето в родительский дом в Идабель. Родной городок казался ей в то лето самым безопасным местом на земле, но таковым не являлся. Отработав вечернюю смену в местном ресторане «Кедровый Дом», она подошла к своему голубому кабриолету 72-го года выпуска и встретилась с Дьяволом, тем самым, о котором баптистский проповедник предупреждал ее каждое воскресенье.

Дедушка в свое время очень четко объяснил мне, что маленькие города — это уменьшенные копии мегаполисов. И за тонкими дверями семейных домов точно так же скрывается зло.

Статья была короткой, без подробностей. Девятнадцатилетнюю Дженнифер изнасиловали, пытали, затем дважды выстрелили ей в затылок и сбросили в местную реку. Подозреваемых не было. Это первое и единственное нераскрытое убийство в тех краях за последние сорок лет. Конец истории.

Я задрожала, несмотря на старания солнца. Связан ли с этим Энтони Марчетти? И как он может быть с этим связан? Убийство могло быть его работой, но зачем гангстеру из Чикаго девочка с окраины Оклахомы?

Я двинулась дальше, вчитываясь в каждое слово статьи и пытаясь думать как мама, пытаясь найти хоть что-нибудь, что свяжет ее с этими историями или хотя бы соединит в понятную картину сами истории. Статьи были вырезаны из местных газет дальних городков Оклахомы, Южной Дакоты, Нью-Йорка. В четырех статьях из семи обнаружились грамматические и орфографические ошибки — грустный намек на будущее английского языка и журналистики в целом.

Моим фаворитом стала не история, а фотография водителя скорой помощи из Буна в Северной Каролине. Рядом с ним улыбалась маленькая девочка без переднего зуба, показывая в камеру огромную фасолину, которую извлекли из ее ноздри. Спаситель выглядел лет на восемнадцать, тощий, бледный паренек, из тех, что незаметно сидят на последней парте в школе, о ком не вспоминаешь, пока тебе не понадобится карандаш. Он смущенно улыбался в камеру, словно даже во время снимка искренне удивлялся тому, что сумел получить статус героя.

Минуточку. Глядя на водителя скорой помощи, я внезапно увидела связь, которая, похоже, была не случайна.

Фотографии в шести остальных статьях размещались либо посередине, либо в верхнем правом или левом углу, и все вырезки были сделаны так, чтобы захватить название газеты. А вокруг фотографии с героическим извлекателем фасоли тот, кто вырезал статью, намеренно сделал ножницами завиток, чтобы захватить название города и дату.