Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля - Иоганн-Амвросий Розенштраух

Другую возможность для карьерного роста Вильгельму предоставил его зять Кинен, прусский консул. Сестра Вильгельма Елизавета умерла еще в 1823 году, но ее муж и брат сохранили близкие отношения, и Кинен сделал Вильгельма своим заместителем. Вильгельм, однако же, метил выше. В 1827 году прусский посланник сообщал в Берлин, что разделяет «благоприятное мнение» о Розенштраухе прусского министерства иностранных дел, и присовокуплял:

Мечта Вильгельма сбылась в 1829 году: его назначили консулом, когда Кинен переехал в Германию. Розенштраух-младший занимал эту неоплачиваемую должность вплоть до 1866 года – дольше, чем любой другой прусский консул в России[357]. В 1860 году Отто фон Бисмарк, бывший в то время посланником Пруссии в Санкт-Петербурге, превозносил Розенштрауха за «честность, служебное рвение и осмотрительность». Не проходило и недели, писал Бисмарк, как прусское посольство обращалось к Вильгельму за помощью «по какому-либо вопросу об истребовании или обнаружении наследства или еще каком-либо посредничестве», и «каждый раз порученное ему дело бывало исполнено быстро и в срок»[358].

В 1834 году благодаря своему титулу коммерции советника Вильгельм сумел получить вновь введенное звание «потомственного почетного гражданина». Это важный момент в истории семьи Розенштраух. С юридической точки зрения положение Вильгельма и его отца всегда было довольно неопределенным. Как актер Розенштраух-старший целиком и полностью зависел от своего антрепренера. Поэтому вступление в купеческую гильдию было для него большим шагом, ведь купцы в России, подобно дворянству и духовенству, обладали важными привилегиями: они были освобождены от рекрутской повинности и телесных наказаний, а также от подушной подати, круговую поруку (то есть коллективную ответственность) за которую несли все члены местных общин. Эта последняя привилегия выводила купцов из-под власти общины над отдельными своими членами, связанными системой круговой поруки. Однако купеческие привилегии сохранялись только до тех пор, пока их обладатель был в состоянии платить ежегодные гильдейские взносы. Получив статус потомственного почетного гражданина, Вильгельм гарантировал своим потомкам сохранение этих привилегий и возможность передавать их по наследству[359].

Помимо прочего, обладатель звания почетного гражданина обретал престиж и становился видной фигурой в обществе. Судя по справочнику, в 1834 году в Москве звание потомственных почетных граждан было пожаловано лишь 27 семьям, а во всей Российской империи – всего 196 семьям. О большинстве из этих 196 награжденных справочник сообщает лишь их фамилию и имя, место жительства и гильдию, тогда как запись о Вильгельме Розенштраухе включает также целый список званий и наград: «Розенштраух Василий (Ком[мерции] С[о]в[етник]) [Ордена] Св. Вл[ладимира] 4й ст[епени] Св. Ан[ны] 3й ст[епени] Прусского Красн[ого] Орла 4й ст[епени] Московский 1[й гильдии купец]»[360].

За пятьдесят лет Вильгельм Розенштраух создал себе солидное реноме одного из самых влиятельных московских горожан. После его смерти в 1870 году именно деятельность Вильгельма на благо общества стала основной темой написанного Погодиным некролога:

Общественной деятельности Вильгельма способствовало процветание его магазина, среди покупателей которого были выходцы из высших слоев российского общества. Например, в сентябре 1824 года Александр Яковлевич Булгаков писал из Москвы своему брату Константину о ходе поездки императора по российским губерниям и добавлял: «Он щедро сыплет деньги и подарки на пути. К Розенштрауху прислано 30 тысяч для покупки разных мелочных подарков, как то: перстни, фермуары, табакерки, цены не выше 800 рублей и не менее 150»[362]. Очевидно, Розенштраух был способным и честным предпринимателем, преуспевшим в создании для своего магазина яркого, привлекательного образа. В 1826 году один автор описывал торговые точки Кузнецкого моста одновременно иронично и соблазнительно:

Торговое заведение Вильгельма стало так знаменито, что стало появляться в литературе как символ дорогого магазина. Например, в повести «Густав Гацфельд» (1839) В.А. Ушаков пишет об одной из героинь: «Вышедши замуж за дворянина, она легко могла , встретив одну из них (то есть бывших пансионских подруг – A.M.) в магазине Розенштрауха, занятую рассматриванием сторублевых вещиц, тут же потребовать бронзы и фарфора тысяч на пять»[364]. В том же ключе заведение Розенштрауха упоминалось в других художественных произведениях, например, в романе И. Тургенева «Накануне»[365], и в журналистике[366].

Таким образом, Вильгельм Розенштраух заработал себе внушительную репутацию. Как мы увидим позже, точно так же поступал и его отец. Примечательно, что, хотя фамилия Розенштраух встречается в России крайне редко[367], почти никто не замечал связи между двумя ее носителями. Выяснение причин этого прольет свет одновременно на механизмы работы имперского российского общества и на судьбу воспоминаний о 1812 годе.

Пути (со)общения

Мне известен только один текст современника, в котором Вильгельм описывается как сын своего отца. В брошюре, изданной по случаю открытия Комитета для призрения просящих милостыню в 1839 году, Федор Николаевич Глинка писал, что «в числе самых жарких участников и деятелей по Комитету справедливость требует назвать: Розенштрауха, наследовавшего от почтенного родителя своего любовь к бедным, высокое стремление к пользе человечества»[368]. Во всех прочих случаях у Вильгельма отца как будто не было, несмотря на то, что тот, по всей видимости, был единственным другим сколь-нибудь заметным в Российской империи носителем фамилии Розенштраух. Дабы понять, как такое было вообще возможно, стоит повнимательнее присмотреться к тому, как и откуда поступала информация об Иоганне-Амвросии Розенштраухе.