Мой тренер - Елена Безрукова

— Доброе утро, — сказала я им, подходя ближе.

— Доброе, — ответил папа. — Ты как?

— Нормально, — пожала я плечами и села в кресло напротив. — У меня есть к вам разговор.

Родители тут же напряглись и переглянулись. Но отступать я не намерена.

— Папа. И мама, — подняла я глаза на них. — Я приняла решение съехать от вас.

Пауза. Папа очнулся первым.

— Чего-чего? — свёл он брови. — Куда? Ты что за ночь на квартиру скопила?

— К Насте, пап. Ты вроде бы никогда не был против неё.

— Нет, но… — растерялся он немного. Не орет хотя бы, и то ладно. Я вообще-то к крику приготовилась, если так по-честному. — Это всё равно нехорошо, Соня. У тебя есть дом. Зачем ты будешь жить у подружки?

— А затем, дорогой отец, что я тебя очень люблю, но больше не хочу терпеть угнетение твоим воспитанием. Я уже взрослая. Я хочу жить своей жизнью. Учиться там, где я хочу. Жить там, где я хочу. И начать отношения — да, папа, и не возмущайся! — прямо вот с парнем. Ты не поверишь, но я когда-то и замуж выйду!

— Вот как соберешься замуж, тогда и поговорим о твоем переезде, — нахмурился он и поменял позу на более напряженную.

— Так я и не выйду, пап. Между «замужем» ещё много этапов — познакомиться, встречаться, принять предложение руки и сердца, а с тобой рядом я прожгу всю свою молодость, а потом умру старой самодостаточной женщиной с сорока кошками. Дело в не в «замуже». Я хочу свободы.

— А ты уверена, что понимаешь, что это такое? — изогнул он бровь. — Долго ли ты у Насти собираешься сидеть? Рано или поздно надо снимать свою квартиру. На что ты собралась это делать?

— Всё элементарно, Ватсон. Я буду работать.

Я тоже умею язвить, да. Вся в Ланского-старшего, хоть и не родная! На какое-то время он замолчал и провёл пятернёй по волосам. Папа заволновался. Он понял, что я дошла до точки невозврата. Он не договорится со мной давлением и скандалами. Почувстовал мою железобетонность решения.

— Ты всё-таки хочешь бросить учебу? — спросил он.

— Да, пап. Прости. Но я так решила.

— Пойдёшь в эту свою хореографию, скакать, да? — с презрением сказал он. — Как твой Камиль. Не он ли твой парень, ради которого ты решила от нас сбежать?

— Кирилл, — мягко тронула его за плечо мама. — Не дави. Пожалуйста. Я тебя прошу. Ради меня.

Мама редко вмешивается, и сейчас папа не смог не отреагировать. Она все чаще молчит, но мнение мамы папа считает все же важным. Он шумно втянул воздух в легкие.

— Да, на хореографию, — спокойно ответила я. Чего тут скрывать-то? Не в проститутки же я, в конце концов-то, собралась! — Мне это нравится. Не запрещай мне. Пусть это будем моя ошибка, чем ваша. Зато я буду знать, что попыталась. Когда у тебя была мечта, папа, тебя дед Паша поддержал и всё сделал для её воплощения. Почему же ты не даешь мне пройти свой путь? Если вы меня не поддерживаете, а только палки в колёса вставляете, родители, самые родные и близкие, самые любимые мной люди — то как мне вообще дальше жить? Кто меня тогда поддержит? Ну кому я ещё нужна?

В глазах мамы заблестели слёзы, а отец неловко заёрзал на диване. Она встала с дивана и подошла ко мне, обняв за плечи.

— Кирилл, давай её отпустим, — обратилась она к папе — Я прошу тебя. Она же никуда не убегает далеко, правда же? Идёт к Насте. Она хорошая девочка, никогда у нее не было дома никого лишнего. У нее такая бабушка молодец была, помнишь? Воспитала девочку достойную. Ну что такого плохого? Пусть поживут девчонки вместе. Веселее будет. Так мы хотя бы знаем, где она. Ты забыл, что вчера мы пережили? Не дави. Дай дочери повзрослеть. Сонечка, ты же будешь приезжать, а? Ночевать, иногда.

— Иногда буду, конечно, — кивнула я. — Вы всегда можете позвонить мне, и пригласить в гости.

— Ну допустим, — сжав губы в одну линию, ответил отец. — Допустим, я тебя отпущу. Но тогда у меня есть условия.

— Слушаю, — сказала я, уже примерно представляя, чего он попросит.

— Я отпускаю тебя. Но ты ночуешь у нас как минимум раз в неделю. А лучше — два раза. Хочу видеть, что с тобой всё нормально. На звонки отвечаешь или перезваниваешь быстро. Если ты провалишь свои соревнования, ты остаешься в институте. Чувствуешь, что танцы — это твоё? Вот и проверим. По-моему, это справедливо к нам. Бросить учёбу, за которую я уже опатил весь год, никогда не поздно. И ещё одно.

Папа строго взглянул на меня, и я поняла, что последнее, и самое главное условие, мне сейчас очень не понравится…

— Ты ни в коем случае не будешь встречаться с этим…Камилем. Он слишком взрослый для тебя. Не славянин. Твой учитель. Хам. Он тебе не подходит. Хотя передай «спасибо» ему…за вчера. Но…всё остальное — НЕТ. Обещаешь, Сонь?

Отец знает, что раз я очень хочу уйти, то соглашусь и постараюсь выполнить обещания. Подумала немного. Взвесила все за и против.

— Обещаю, — ответила я. — Договорились.

Он какое-то время меня внимательно изучал, но не нашёл подвоха.

— Ну хорошо, — улыбнулся вдруг отец. — Я готов поспорить, что ты придёшь через три дня назад. Не найдешь свою любимую джакузи несколько вечеров, поготовишь сама своими ручками — ты, кстати, разве умеешь? — и придёшь к папе с мамой.

Опустила голову. Он ещё и смеётся надо мной? Типа «Захочешь есть — придешь»? Ладно, посмотрим, кто кого.

— Поживём-увидим, — улыбнулась я в ответ. — Я вас люблю, Родители.

* * *

Мы еще долго обсуждали детали моего переезда, и папа даже решил сам отвезти меня к Насте — чтобы убедиться, конечно же, что я поехала не к Камилю (будто он меня ждёт!)

Спустя несколько часов я оказалась у Замореновой, которая любезно предложила маленькую спальню, чтобы не мешать мне отдыхать, а сама осталась в смежном с ней зале. Комнаты расположены удобно, обе двери закрываются — дискомфорта от совместного проживания быть не должно. Сразу же положила в общую коробочку для денег, которую мне показала Настя, свою долю — пока собирала вещи, мама дала денег, и я не стала отказываться. Надо же с чего-то начинать.

Почти до самого вечера возились с моими вещами и болтали. Я рассказала подруге всё, что произошло со мной за эту неделю, даже про поцелуй с Камилем. Всего неделя, а кажется, будто я прожила большую жизнь.

— Вот это он ходячий секс, слушай. С битой этой. Герой прямо. Знаешь, что я думаю по поводу тренера и тебя? — спросила она, разместившись с ногами на подоконнике, и наблюдая за тем, как я выбираю вещи для похода на завершающую индивидуальную тренировку перед соревнованиями.

Меня и тренера? Что можно думать о нас с ним? Заморёнова как всегда слишком романтична.

— Что?

— Что он не хочет отношений. Возможно, вообще. Но не может на тебя не реагировать. Ты нравишься, ему, Сонь. Абсолютно точно.