Русский Белград - Сергей Юрьевич Нечаев

в руинах, стала медицинской сестрой и перевязывала раненых звезда балета Н.В. Кирсанова.

Примеры подобного рода можно было бы продолжить, и все же приходится констатировать, что большая часть российских эмигрантов в Югославии не выступила против фашистов. Так уж получилось, что большинство в эмиграции составляли как раз те, кто, видя в большевизме исключительно антинациональную силу, поддержал немецких оккупантов, надеясь с их помощью «спасти» Россию от «большевистского рабства». Дело в том, что в июне 1940 года Югославия де-юре признала СССР, а русским эмигрантам запретили даже выражать свое несогласие с этим. Людей можно понять – в такой ситуации антикоммунистическая позиция Германии для них выглядела явно предпочтительнее.

Принято считать, что основная часть русских эмигрантов переносила лишения военного времени, вообще не связывая себя с политикой. Но это не совсем так. Дело в том, что под влиянием советской пропаганды и в результате побед Советской армии настроения русских эмигрантов постепенно эволюционировали от одобрения борьбы гитлеровской Германии против коммунистического режима у себя на родине до определенной симпатии к СССР. По словам политического обозревателя В.В. Костикова, военные годы даже способствовали возникновению некоего «русско-советского патриотизма» в эмигрантской среде, благодаря которому враждебность многих русских к СССР сменилась на искреннее преклонение. Этот процесс достиг своего апогея после Сталинградской битвы 1943 года.

История Русского корпуса

К сожалению, когда в Югославии вспыхнуло восстание, которое охватило почти всю страну, прокоммунистически настроенные местные жители, открыто мечтавшие о приходе Советской армии, усилили преследования русских эмигрантов.

В печати и по радио шли открытые выступления против «русов», которые якобы кормились за счет бедного местного населения, занимали места, предназначенные для коренных жителей. Роль России в освобождении Сербии и создании Югославии замалчивалась, а русские все больше и больше чувствовали себя нежелательными иностранцами или людьми низшего класса. В результате русские люди, оставшиеся без средств к существованию, выброшенные со службы и всячески преследуемые коммунистами, вынуждены были бежать из провинции в Белград.

* * *

В то время Бюро (полное название – «Русское доверительное бюро») по защите интересов русской эмиграции в Сербии, созданное немецкими оккупационными властями, возглавлял генерал Михаил Федорович Скородумов, который не имел никакого отношения к национал-социализму, а считался монархистом-легитимистом, которому были чужды гитлеровские идеи.

Этот человек родился в 1892 году. Будучи сыном коллежского советника, он окончил 1-й Кадетский корпус. Потом, в 1912 году, он окончил Павловское военное училище и поступил в лейб-гвардии Павловский полк. В июле 1914 года с полком он выступил на войну, а уже 27 августа был ранен у самых немецких окопов. При этом он сумел начертить план расположения противника, что дало возможность на другой день одержать победу и взять много пленных. За этот подвиг он получил орден Святого Владимира 4-й степени. Будучи уже командиром батальона, в начале 1915 года он был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. После выздоровления от ранения он был признан негодным к строевой службе, но благодаря своей настойчивости все же отправился на фронт. В июне 1915 года он попал в плен к немцам, трижды неудачно пытался бежать и вернулся на родину лишь по соглашению об обмене военнопленными.

С 25 февраля 1917 года он находился в Петрограде, был членом подпольной офицерской организации, а после ее раскрытия бежал в Добровольческую армию.

Во время Гражданской войны М.Ф. Скородумов сражался в рядах Добровольческой армии. В конной атаке при освобождении Киева он был ранен в ногу, затем воевал в армии П.Н. Врангеля в Крыму, был участником обороны Перекопа. После эвакуации армии Врангеля из Крыма он оказался в Болгарии, но вскоре был выслан болгарскими властями в Королевство СХС.

О происходившем в 1941 году М.Ф. Скородумов пишет:

«В Русском доме, где находилось Бюро, все подвалы были забиты голодными русскими беженцами. С большим трудом была создана бесплатная столовая, но это не решало проблему. Считая это своим долгом, я обратился к сербским властям с просьбой о защите русской эмиграции. Сербские власти ответили, что они бессильны что-либо сделать, – «обращайтесь к немцам». После этого я обратился к немецким военным властям. Немецкое командование ответило: «Защищайте себя сами».

Вскоре на западе Сербии в городе Ужице коммунистами была образована так называемая «Ужицкая республика». Хоть эта «республика» и просуществовала всего лишь до осени 1941 года, от рук сербских коммунистов успело погибнуть около трехсот русских людей, среди которых были женщины и дети.

М.Ф. Скородумов рассказывает:

«Я решил обратиться к одному из немногих сербских антикоммунистов – министру Д. Льотичу, так как последний получил от немецкого командования разрешение формировать антибольшевистский сербский корпус. Я просил его дать оружие, дабы русские могли защищать себя и свои семьи. Министр Льотич, большой русофил, ответил, что, к сожалению, он ничего дать не может: ему самому немцы оружия выдали меньше, чем необходимо. Тогда я обратился к начальнику штаба немецкого главнокомандующего на Юго-Востоке полковнику Кевишу.

Полковник, от имени главнокомандующего, предложил мне немедленно отдать приказ всем способным носить оружие русским эмигрантам вступать в немецкие полки в местах их расположения. На это я ответил, что такой приказ отдать не могу, так как Белые, как политические эмигранты, могут воевать только против большевиков, а, вступая в немецкие полки, которые могут быть переброшены на другие фронты, русские эмигранты будут вынуждены воевать и против некоммунистических государств, что для Белых абсолютно невозможно. Я добавил, что могу отдать приказ лишь о формировании отдельного русского корпуса для борьбы на Восточном фронте, и вполне естественно, что за время формирования этот корпус примет участие в борьбе с сербскими коммунистами. После долгих переговоров и торговли полковник Кевиш заявил наконец, что главнокомандующий разрешил формирование Отдельного Русского корпуса и дал обещание после ликвидации коммунизма в Сербии перебросить этот корпус на Восточный фронт.

Началась спешная подготовка по формированию Отдельного Русского корпуса. Намеренно был пущен слух, что немцы мобилизуют всех русских, дабы не вызвать в сербах еще большего озлобления. Слух о формировании корпуса дошел и до немецкого посольства, то есть до чиновников национал-социалистической партии. Посол Бенцлер и его помощник Фаине вызвали меня в немецкое посольство и заявили: «Вы, русские, – все коммунисты. Кто вам разрешил формирование какого-то русского корпуса? Если среди русских эмигрантов есть антикоммунисты, то вы должны немедленно отдать приказ, чтобы все они вступали в сербскую жандармерию». На это я ответил, что не могу вмешивать русскую эмиграцию в сербскую гражданскую войну. Тогда Фаине пригрозил: «Никаких русских корпусов быть не может, никаких русских организаций и русских песен! Запомните, что невыполнение этого отразится на вашем