Птица и меч - Эми Хармон
Шрифт:
Интервал:
Я всегда хотела быть полезной, — признала я. Тирас подождал продолжения, явственно ощущая слова, которые я не произнесла. А когда их так и не последовало, просто кивнул, оставив вопросы таять в воздухе.
— Тогда ты поедешь со мной, — сказал он, пресекая дальнейшие споры.
Я вздохнула, и он тотчас напрягся, но уже через минуту я покорно склонила голову. Я поеду с тобой.
* * *
Верный своему слову, Тирас в тот же день отбыл в Килморду. Верная своему слову, я поехала с ним. Лорды и их свиты также покинули столицу, чтобы дождаться известий об успехе или поражении короля в родных провинциях. Леди Ариэль — ее отец, лорд Фири, был слишком болен и прислал дочь в качестве официального представителя — сопровождала нас весь первый день пути, болтая с Келем с такой беспечностью, будто мы ехали на пикник, а не на войну. Я чувствовала ее любопытные взгляды и вопросы, роящиеся в кудрявой головке, однако избегала говорить с ней мысленно, чтобы не выдать себя. Фири лежала к западу от Килморды и приняла основной поток беженцев из разоренной провинции. Леди Фири и ее сопровождающие должны были покинуть нас на перепутье, но до тех пор она получала явное удовольствие от защиты королевского войска и внимания Келя и самого короля.
Она хочет быть королевой? — в конце концов спросила я у Тираса, нарушив установившееся между нами уютное молчание. Тот фыркнул в ответ, но слегка вопросительно, будто не был уверен, о ком идет речь.
Леди Фири. Она хочет быть королевой?
— Скорее всего, — ответил Тирас.
Его самонадеянность меня насмешила, хоть я была уверена, что он прав.
Кель в нее влюблен.
— Вряд ли влюблен. Но увлечен — это точно, — согласился Тирас. — Так что королевой ей не быть.
Она для тебя бесполезна?
— Она для меня бесполезна, — спокойно подтвердил он. — А Кель — мой единственный друг.
Дорога заняла добрых четыре дня. Нас замедляли повозки с провиантом и оружием, которые неторопливо скрипели позади. Я очень быстро натерла себе все возможные места и начала умолять меня ссадить. Тирас уступил, но только потому, что к концу дня в седле я испытывала неподдельные страдания. Теперь я шла часть пути пешком, и король то и дело отставал от стражи, чтобы проверить, не сбежала ли я.
Мне некуда идти, — заверила я его.
— Но у тебя нет причин и оставаться, — возразил он.
Буджуни закатил глаза, насмешливо насвистывая, и Тирас развернул Шиндо к началу процессии.
Ночевала я под звездами бок о бок с мужчинами. Мы решили не разбивать лагерь и не ставить шатры, пока не прибудем в Килморду. Это отняло бы чересчур много времени и сил, а нам нужно было добраться до передовой так быстро, как только возможно. Поэтому я довольствовалась тюфяком и Буджуни под боком.
В первую ночь Тирас спал рядом на таком же тюфяке. Следующие два раза он исчезал на закате, а в третий день я его не видела вовсе. Когда кто-то интересовался, где король, Кель отвечал предельно уклончиво: «только что здесь был», «прямо впереди», «прямо позади» или «вы разминулись на две минуты». На рассвете четвертого дня я обнаружила Тираса мирно спящим на соседнем тюфяке, хотя под глазами у него залегли глубокие тени. Когда он подсадил меня на Шиндо и взобрался следом, я спросила его о самочувствии. Ты когда-нибудь отдыхаешь?
Несколько секунд он хранил молчание. Затем приблизил губы к моему уху и ответил почти шепотом, словно боялся, что нас подслушают.
— На самом деле орлы — не ночные птицы. Иногда мне удается найти безопасное место и вздремнуть. Но сейчас мы рядом с Килмордой, и я стараюсь тратить все время на разведку. Подкрепления из провинций отошли к горному хребту и пока удерживают его, но вольгары засели в долине и вьют гнезда в опустевших деревнях. Их число растет с каждым днем.
Сколько их сейчас?
— Тысячи.
Тысячи?!
— Они пьют кровь домашнего скота и истребляют лесных зверей. Видимо, их мучает голод, потому что радиус атак все расширяется.
Откуда они вообще взялись? В моем детстве о вольгарах даже не слышали.
— Никто не знает. Впервые я увидел их три года назад. За это время они успели стать величайшей угрозой Джеру. Некоторые считают, что они пришли с острова в Джираенском море. Все, что я знаю, — их число продолжает расти, и мы проигрываем битву.
А как же армия, которую ты оставил на границе?
— Вольгары утаскивают их каждый день — одного за другим.
МЫ ДОБРАЛИСЬ до края долины к полудню четвертого дня, однако не стали разбивать шатры. Тирас велел всем отдохнуть и подкрепиться как следует, а сам с Келем и командирами уцелевшей армии удалился разрабатывать план боя. Я ощущала присутствие вольгар — так, как чувствовала обычно крупные стаи зверей или птиц, — и их близость вселяла в меня тревогу, напрочь отбивая аппетит.
Как и у большинства живых созданий, их слова были просты. Летать, есть, спать. Они не испытывали ни сомнений, ни беспокойства, не боялись нас и уж точно не строили планов нападения. Они просто существовали. Летать, есть, спать. Убивать. Разница между ними и другими дикими зверями заключалась в том, что они наслаждались убийством. Жили ради него. Их инстинкты были просты и по-своему естественны, но лишены доброго начала. Нам противостояли хищники, обосновавшиеся на самой вершине пищевой цепи, и их число представляло серьезную угрозу. Обычно они спали днем, а охотились под покровом темноты — ночное зрение у них было куда лучше людского. Однако Тирас собирался нанести удар на закате, когда вольгары только проснутся, а на нашей стороне еще будут остатки света.
Весь первый день мы отдыхали, давая лошадям оправиться от долгого путешествия. Увы, беспокойство, пожаром охватившее наш лагерь, никому не позволило расслабиться по-настоящему. Едва на землю спустилась ночь, небо наполнил уже знакомый пронзительный визг, и хотя вольгары не подлетали близко, наутро мы не досчитались нескольких человек — так же, как передовые отряды все это время не досчитывались дозорных. Серый, едва теплящийся рассвет вполне отвечал настроениям армии. Ни у кого больше не было сил ждать.
Впрочем, погода давала нам преимущество. Сумрачные небеса и тусклый свет вселяли надежду, что на сей раз вольгары не побрезгуют и дневной охотой. Тирас сказал, что нам нужно подманить стаю поближе — для этого меня и взяли в Килморду. К вечеру вся армия, за исключением Буджуни, раненых и поваров, собралась под прикрытием рощи на краю долины.
— Они в миле орлиного полета, — сообщил Тирас, и Кель смерил его долгим взглядом.
Погода все ухудшалась. Черные тучи сбивались в стада, спеша улизнуть от белоснежных молний, которые то и дело расчерчивали небо и с треском обрушивались на скалы и утесы Килморды. Тирас сидел позади меня на вороном жеребце, придерживая за талию латной перчаткой. Шиндо дрожал от испуга, но бодрым галопом проскакал между воинами, которым король раздавал последние указания, пытаясь приободрить. Я попробовала успокоить коня, и меня едва не затопило красной волной его страха.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!