Белладонна - Татьяна Коростышевская

Белладонна резко обернулась к молодому человеку, как будто на что-то решившись:

– Фабиан, я должна вам кое-что рассказать. Иначе, боюсь, наше общение скоро перестанет доставлять вам удовольствие.

– Я весь внимание, моя дорогая.

Барон подвинул ближайший стул и сел, демонстрируя то самое внимание.

– Мне сложно подбирать слова. – В речи Белладонны стал заметен акцент. Впрочем, вполне приятная неправильность гласных. – Как называется похищение ребенка королевской семьи?

– Киднепинг?

– Пожалуй… Понимаете, в нашем языке есть более емкое слово, обозначающее именно эту ситуацию. Нам было около пятнадцати условных лет. Мы получили свои детские имена, был большой праздник, столицу открыли для всех желающих иномирян, даже для адептов странных чужеродных религий. Джаргамор не возражал, он обычно доброжелателен к чужим богам…

Девушка прерывисто дышала, воспоминания причиняли ей почти физическую боль.

– Полноте, моя дорогая, – Фабиан раскрыл объятия, и Балладонна юркнула к нему, устроившись на коленях молодого человека, – вы можете не продолжать. В общих чертах все понятно: вас похитили, и из-за этой детской травмы…

– Не останавливайте меня, – прошептала принцесса, склонив голову к его плечу. – Они называли себя «гхогоры». Негуманоидная раса, прячущая лица под капюшонами. Их главная цель – сеять любовь, в самом плотском понимании. Я была очень молода и очень растерянна – меня разлучили с тенью впервые.

Девушка дрожала, и Фабиан легонько приобнял ее за плечи:

– Вам… сделали… больно?

– Ах, нет. Что вы! Джаргаморская принцесса сумеет за себя постоять и в пятнадцать лет. Никто и никогда не сможет коснуться ее против ее желания!

– Тогда что?

– Я видела гораздо больше, чем была готова воспринять.

– Как долго вы были в плену?

– Вечность!

– Как вам удалось выбраться?

– Мне пришлось умереть. – Принцесса выпрямилась и взглянула в лицо собеседника. – Гхогорам не чуждо благородство. Мне предложили выбор: либо присоединиться к их культу, либо выпить яд. Я выбрала второе. Матушка нашла меня в степи через несколько дней, я уже почти не дышала. Гхогоры, убедившись, что я действительно приняла яд, попытались покинуть планету. Меня выхаживали довольно долго. С тех пор я испытываю некоторое недоверие к ядам. Ну и к физической близости заодно.

– А что сталось с похитителями?

– Их нет, – просто ответила принцесса, и от ее холодного тона Фабиану захотелось поежиться. – Джаргамор не может позволить похищать своих детей. Никому. Никогда.

Барону подумалось, что он, в сущности, ничего не знает о своей принцессе. Не понимает ее мотивов, не догадывается о мыслях, которые посещают эту головку. Вдруг его также сотрут с лица земли, как только он перестанет быть полезным или забавным?

– Моя история шокировала вас?

Фабиан решил, что готов рискнуть.

– Немного. Но я рад, что вы мне об этом рассказали. Я буду терпелив и осторожен с вами, моя дорогая. – Молодой человек не смог отказать себе в удовольствии, быстро поцеловав прекрасную гостью. Этот поцелуй не остался без ответа и продолжался довольно долго, прервавшись только механическим покашливанием автоматона.

Молодые люди вынырнули в реальность, синхронно повернув головы на шум. Старина Дюк пытался привлечь их внимание.

– Чего он хочет? – спросила Белладонна.

– Его программа четко привязана ко времени, – ответил Фабиан. – Автоматоны уже должны приступать к пошиву маскарадного костюма.

Девушка недоверчиво улыбнулась:

– Постойте! Они должны были снять мерки?

– Конечно.

– И то, что я приняла за нападение, было…

Белладонна весело рассмеялась, закинув голову.

– Обещаю впредь относиться с большим доверием к вашим питомцам. Что ж, приступим! – Она вскочила и быстро прошла в центр комнаты. – Я готова.

Фабиан взял мерную ленту из псевдорук Дюка:

– Позвольте, это сделаю я.

Барон постарался, чтобы процесс снятия мерок длился максимально долго и был максимально интимен. Его пальцы задерживались на девичьих округлостях гораздо дольше необходимого. Но девушка не возражала, лишь иногда замирая, чтобы не отшатнуться.

«Я открою для вас любовь, моя кровожадная джаргаморская принцесса, – думал Фабиан, – даже если после этого вы меня убьете»

Где-то вдалеке башенные часы пробили полночь. Джейн не спалось. Она лежала в своей одинокой постели в одной из гостевых покоев Моубрей-холла. Измученная путешествием миссис Поупс отошла ко сну сразу после заката, Афродита в смежной комнатушке видела уже второй сон, а ее подруга и госпожа перебирала в памяти свои сегодняшние ошибки и скрипела зубами от злости. Афродита ее подвела. Чертовка! Дура! Куртизанка! Почему Фабиан ею не увлекся? Ну почему? Всегда все нужно делать самой!

Джейн встала, раздраженно подошла к окну, раздернула многослойную кисею и толкнула вверх раму, впуская в спальню пахнущую жасмином ночь.

Может, стоило действовать напрямую? Натравить Афродиту на Ярвуда, минуя посредников? Но герцог не так прост, как его ангелоподобный племянник, неизящную комбинацию он распознал бы сразу. Да и Афродита, если уж говорить начистоту, не того уровня барышня, чтобы увлечь этого прожженного циника. Она просто-напросто глупа. Недаром сразу поверила объяснениям леди Джейн о том, почему ей нужен именно герцог в качестве мужа. А глупых женщин герцог Аргайл не жалует. Уж об этом Джейн была осведомлена лучше прочих.

Свежий воздух, наполняющий легкие леди Джейн, сделал свое дело. Девушку стало клонить в сон. Она уж было подумывала вернуться в постель, но тут заметила тень, мелькнувшую у границы света. Подъездная аллея освещалась фонарями, темная фигура обогнула мраморный бортик фонтана. Человек казался смутно знакомым – походка, то, как он вскинул руку, поправляя волосы…

Джейн ринулась к прикроватному столику, достала из ящичка крошечный театральный бинокль и поднесла его к глазам, спрятавшись за шторой. Интуиция ее не подвела. Снаружи бродил Фабиан. Барон был одет в черный облегающий костюм и почти полностью сливался с мраком ночи. Выдавали его неприкрытые волосы, золотистой волной спадающие на плечи.

Фабиан нагнулся, подбирая что-то с земли, распрямился… Подняв руки, затянул шевелюру в плотный пучок. Значит, искал свою ленту, решила Джейн. Она быстро схватила шлафор, ожидающий ее на спинке кресла, надела его и выскользнула из комнаты.

По коридорам она двигалась бесшумно – подбитые мехом домашние туфли скрадывали шаги, приглушенный свет ночников, вмонтированных под перекрытиями, позволял не петлять в коридорах, а точно идти к цели. Все спальни были заняты гостями, но в это позднее время можно было не опасаться случайных встреч. Завтра бал, и все записные красавицы империи спят, чтобы уберечь естественную красоту.