Рыцарь трудного дня - Саймон Грин

В переполненном зале погибших было на удивление немного. Зачарованные доспехи эльфов держали большую часть ударов, в то время как рыцарские доспехи также имели собственную защиту, достаточную, чтобы противостоять светящимся эльфийским клинкам. Обе стороны искали слабые места — стыки в броне, неприкрытые шеи или глазницы шлемов.

Тут и там мелькали брызги крови, и я увидел, как один рыцарь рухнул на пол. Сразу же полдюжины эльфов склонились над ним, нанося удары снова и снова. Два рыцаря устремились вперёд, чтобы защитить своего павшего товарища, встали над ним гордо и мощно, отбивая клинки эльфов с безукоризненной точностью. Эльфы танцевали и прыгали вокруг них, ужасно грациозные, веселящиеся.

Сэр Гарет сражался там, в самой гуще событий, нанося удары своим двуручным мечом, выкрикивая резкие гортанные боевые кличи, поражая одного эльфа за другим. Они были быстры и элегантны, но он был непреодолимой силой, всегда в авангарде, оттесняя эльфов назад к основным силам. Эльф наклонился, чтобы ударить его сзади под колено, но каким-то образом сэр Гарет повернулся в самый последний момент, чтобы блокировать меч эльфа своим клинком.

Он ударил эльфа в пах, кончик его клинка нашёл небольшой зазор в сверкающей броне, и золотистая кровь потекла по бедру эльфа. Он упал на одно колено, и сэр Гарет взмахнул мечом, описав длинную дугу, которая рассекла шею эльфа. Голова в светящемся шлеме отделилась и полетела на пол, из обрубка шеи фонтаном хлынула золотистая кровь, и сэр Гарет, не дожидаясь пока упадёт тело, перешёл к следующему.

Я стоял в открытой арке, наблюдая за всем этим, и знал, что никакие мои маленькие уловки и нестандартное мышление здесь не сработают. Я мог бы остаться в стороне и позволить двум силам сражаться друг с другом. Но я не мог этого сделать. Экскалибур сделал это моим делом, моей проблемой и кроме того, я реально не люблю эльфов.

В любой битве, если вы хотите знать, кто хорошие парни, посмотрите, на чьей стороне эльфы. А потом поддержите их противника. Эльфы — враги человечества, — это их выбор. Поэтому я глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь не обращать внимание на подступающую тошноту, извлёк Экскалибур и пошёл вперёд, в бой.

Называя себя идиотом на каждом шагу.

В тот момент, когда я извлёк Экскалибур, всё изменилось. Его золотое сияние вырвалось вперёд, освещая весь зал и обе группы испустили громкий крик, как будто само его существование затрагивало их глубинную суть. Все эльфы повернулись в мою сторону и бросились вперёд, нацелившись на меня. Теперь они испускали сладостный нечеловеческий звук, от которого у меня заныли уши.

Лондонские рыцари быстро блокировали их, встав между эльфами, Экскалибуром и человеком, который его нёс. И я пошёл вперёд, помахивая огромным золотым клинком перед собой, как будто он был невесомым, незнакомое возбуждение наполнило моё сердце. Может быть, я никогда и не был рыцарем, но я встречал и Мерлина, и Артура, и в тот момент мне казалось, что я получил их благословение.

Ко мне прыгнул эльф в сверкающем серебром доспехе, его клинок сиял ярко, как солнце. Я срубил его одним ударом, Экскалибур прорезал его зачарованную броню, словно её и не было. Лезвие глубоко вошло ему в грудь. Я выдернул его, и в воздух полетела золотистая кровь. Эльф упал, и я двинулся дальше. У меня не было ни умения, ни изящества. Экскалибур был неудержим. Я колол, рубил и резал, и эльфы умирали от моей руки, и это было хорошо, так хорошо… Теперь я широко улыбался, кричал и смеялся, пробивая себе путь сквозь эльфов, словно садовник сквозь высокие сорняки.

Это так не похоже на меня, но не я веду эту партию, — это меч. Он знает что делать, а я его верный партнёр. Убивая эльфов я бил мечом со скоростью и мастерством, недоступными для меня. Экскалибур жил в своей стихии, вернувшийся домой, чтобы исполнить то, для чего он был создан.

Я проткнул эльфа насквозь, меч пробил его нагрудник и вышел из спины. Золотая кровь струилась по доспеху, но эльф даже не вскрикнул. Он не отступил, навалился пытаясь идти вперёд, вдоль лезвия, стремясь добраться до меня. Я бесстрастно посмотрел в его искажённое лицо и одним резким движением выдернул меч из его тела.

Тогда он закричал и я вскрыл ему горло. А затем я стремительно развернулся, чтобы заблокировать атаку следующего эльфа, приближающегося к моей слепой зоне. Я не знал, что он там, но меч знал. Эльф нанёс удар, но я блокировал его приняв на клинок Экскалибура, и светящийся эльфийский меч разлетелся на дюжину осколков. И пока шокированный эльф колебался, я срубил его и перешёл к следующей жертве. Я даже не сбил дыхания.

А потом я остановился и огляделся, потому что эльфов больше не было. Все они были мертвы, — порубленные и неподвижные тела на широком и окровавленном мраморном полу. Лондонские рыцари издали громкий триумфальный клич, — салютуя, пронзая воздух поднятыми окровавленными клинками, затем повернулись ко мне и вознесли хвалу. Я кивнул. Не было ощущения, что я что-то сделал. Я оглянулся в поисках сэра Гарета, но он уже пробежал через арку, двигаясь по коридору, небрежно стряхивая капли золотой крови со своего клинка. Я последовал за ним. Он думал о женщинах и детях, сокрытых в донжоне — как и я.

На этот раз мне было легче догнать его. Экскалибур давал мне всю необходимую силу и скорость. Сэр Гарет бросил на меня быстрый взгляд. Зачарованный эльфийский клинок прорубил длинную борозду на его броне задев ребра по левой стороне и по сверкающей стали стекала кровь. Но глаза его сияли, а улыбка оставалась заразительной. Он рассмеялся, увидев выражение моего лица.

— Разве не славно быть рыцарем в сверкающих доспехах и поражать врагов? Наказывать виновных своими руками, быть храбрым и сильным и знать, что всё, что ты делаешь, имеет значение? Вот что значит быть Лондонским рыцарем, Джон!

— Вы говорите за себя, — сказал я. — Поверьте мне, я не гожусь в рыцари. Меч поддерживает меня.

— Экскалибур не смог бы пробудить в вас ваш потенциал, если бы его не было с самого начала. Герой поневоле остаётся героем, мой друг.

Я всё ещё пытался придумать ответ на этот тезис, когда мы ворвались в Зал Забытых Зверей. В дальнем конце стоял эльфийский колдун, облачённый в балахон алого шелка. Он непринужденно улыбнулся нам, как будто мы были гостями, прибывшими как раз к обеду, затем сделал широкий жест бледной длиннопалой рукой, и каждая трофейная голова на стенах открыла пасть и закричала от боли и ярости.

Не живые, но в сознании и понимающие, что с ними сделали. Они вращали глазами, щёлкали пастями и изо всех сил цеплялись за монтажные доски, которые крепили их к стенам. Широкие трещины появились в каменной кладке вокруг каждой головы, старый камень раскололся, как будто какой-то невообразимый вес и давление приложили с другой стороны стены. А потом головы рванулись вперёд, всей массой тела расшвыривая камни, устремляясь вслед за ними.

Они снова обрели полноценные тела, все эти давно вымершие звери, и каждый из них жаждал мести. Длинные и гладкие, огромные и сильные, быстрые и смертоносные все они пристально смотрели только на сэра Гарета и меня. Сотни разъяренных зверей и один очень большой, адски злой дракон.