Когда смерть становится жизнью. Будни врача-трансплантолога - Джошуа Мезрич

Тина провела в больнице месяц, и с помощью аппарата ей удалось восстановиться. Перед выпиской врачи показали ей, как правильно обращаться с LVAD: как менять батареи и вручную заставить аппарат работать, если батареи сели. Она была уверена, что это никогда ей не пригодится.

Однако она в итоге снова оказалась в Мэдисоне. Тине пришлось там задержаться: ее сердце отказывало, а на руках был маленький ребенок. Ее внесли в список кандидатов на пересадку сердца, которую требовалось сделать до очередного приступа или инфицирования LVAD, что неминуемо убило бы ее.

Это была гонка против часовой стрелки, но она хорошо справлялась, хоть и спала большую часть дня и ночи.

Она рассказывала: «Даже в полтора года мой сын знал, что, куда бы мы ни шли, мы возьмем с собой все батареи». Тина ждала 14 месяцев, в итоге ее LVAD инфицировался, что, с одной стороны, угрожало жизни, а с другой – подняло ее в списке ожидания.

Утром 5 декабря у Тины зазвонил телефон. Она собирала детей в школу. Было 7 часов утра, и за окном бушевала метель. Тина не ждала звонка и удивилась, услышав в трубке незнакомый голос. Звонил один из координаторов программы по пересадке сердца Висконсинского университета. Они нашли сердце для Тины. Была ли она готова?

Она испытала смесь радости и вины, которую ощущают все наши пациенты. Они так долго ждут этого звонка, надеясь, что услышат его до того, как станет слишком поздно. В то же время они осознают, что ждут чьей-то смерти, смерти человека, которого никогда не встречали, но с которым до конца жизни будут связаны теснее, чем со своими родителями, детьми и партнерами. Тина выглянула в окно и подумала, что из-за бури дорога в Мэдисон будет опасной.

Оказалось, что эта же буря, самая сильная за год, убила Кэти. Ей было всего 24, и у нее осталось четверо детей моложе шести лет. Находясь за рулем, Кэти повернула в неподходящий момент. По встречной полосе ехал снегоочиститель, а автомобиль, который двигался за снегоочистителем, сошел с колеи и столкнулся с машиной Кэти. Единственный положительный момент в этой трагедии заключался в том, что за несколько дней до аварии Кэти сказала матери о своем желании стать донором органов после смерти. У нее не было времени зафиксировать свое желание документально, и она уж точно не предполагала, что сделать это нужно срочно. Ее желание, как оказалось, спасло жизнь Тине.

На протяжении 14 месяцев Тина оставалась сильной и не теряла позитивного настроя, но все же она сорвалась, когда ее привезли в предоперационный блок. Она начала думать о смерти, своей семье и о доноре. Хирург Такуши Комото взял ее за руку и спокойно сказал, что все будет хорошо.

Операция была долгой, поскольку осложнялась наличием LVAD, который провел внутри ее тела больше года. Тем не менее все прошло успешно, и послеоперационный период был гладким. Тина пробыла в больнице меньше недели. С тех пор она абсолютно здорова. Она воспитывает трех своих детей, включая маленького мальчика, которому сейчас почти 10. Тина называет его маленьким чудом, потому что кардиомиопатия, развившаяся во время беременности, познакомила ее с чудом трансплантации. Это действительно настоящее чудо: людям делают простую операцию, и их жизнь всего за день превращается из ада в нормальное существование.

«Я ценю каждый день. Понимаете, я всегда была позитивным и оптимистичным человеком, – говорит Тина, подчеркивая, что сейчас эти качества развиты в ней еще сильнее. – Я испытываю чувство благодарности и не расстраиваюсь по пустякам… Я ценю все, что у меня есть». На то, что ее старшая дочь выходит замуж в октябре, она говорит: «Я осталась здесь, чтобы увидеть это». Тина видела фотографии Кэти, предыдущей владелицы сердца, и познакомилась с ее матерью. Она общается с детьми Кэти на Facebook и надеется когда-нибудь встретиться с ними лично. Отношения с семьей Кэти ей дороги, и она верит, что вторая сторона придерживается того же мнения. Она каждый год празднует день рождения Кэти, почти как свой собственный.

В конце нашей беседы я спросил Тину, знакома ли она с удивительной историей трансплантации сердца. Она ответила, что не знакома, но хотела бы узнать о ней.

Обратно в Миннесоту, 1949 год

Норман Шумвей оказался в хирургической интернатуре Миннесотского университета практически случайно. Он вырос в Мичигане и поступил в Мичиганский университет, планируя стать юристом. Однако шел 1943 год, и у мира были другие планы. Проведя в колледже всего год, он оказался в армии, и на основании блестяще выполненного IQ-теста Шумвея отправили в инженерную школу. Однако через шесть месяцев вооруженные силы решили, что им не хватает врачей, и Шумвею пришлось сдать тест на способности к медицине. Его результат был настолько высоким, что вскоре он оказался в Школе медицины Вандербильта.

В Миннесоте Шумвей проводил время в лаборатории, экспериментируя с переохлаждением на собаках. Его поразила способность холода замедлять сердцебиение и снижать физиологические потребности тела и мозга. После двух лет обучения Шумвей провел два года в авиации во время Корейской войны. Когда он вернулся в Миннесоту, Лиллехай экспериментировал с перекрестным кровообращением в лаборатории и был готов испробовать свою технику на Грегори Глиддене. Шумвей стал его ассистентом. Он также присутствовал на презентации оксигенатора де Уолла – Лиллехая и принимал участие во многих операциях на открытом сердце с применением аппарата искусственного кровообращения. К моменту окончания своего обучения в 1957 году он был готов создать свою собственную хирургическую программу. У него возникла мысль совместить гипотермию[85] с экстракорпоральным кровообращением, чтобы снизить опасность операции. Таков был его план.

Пока Шумвей еще был резидентом, в Миннесоте оказался еще один молодой студент. Он приехал не со Среднего Запада и даже не из Северной Америки и никогда не зимовал в мерзлой тундре, что для Шумвея было естественным. Его звали Кристиан Барнард, и он был родом из Кейптауна. Барнард слышал о легендарной программе, существовавшей в Миннесоте, и понимал, что в Южной Африке нет ничего подобного.

Когда Барнард приехал в США в 1955 году, Вангенстин направил его в лабораторию для изучения пищевода, сложного для оперирования органа. В соседней лаборатории резидент Лиллехай работал над проектом аппарата искусственного кровообращения.