Всемирная история. Византийская империя - Сергей Борисович Сорочан

трон в алтаре. На Малый Вход все служители выходили к нему и торжественно провожали его к престолу, а он брал кадильницу и совершал каждение престола, темплона-иконостаса, служителей в святилище – виме и верных в храме. Потом, повернувшись к престолу, он воспевал пришедший с покаянных процессий V в. христианский гимн Трисагиос – провозглашал Молитву Трисвятого («Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас»). К середине VI в. утвердилась практика произнесения молитв sotto voce (вполголоса) или про себя, при которой только реплики, требовавшие ответа в полную силу голоса, пропевались вслух.

Затем диакон выносил из алтаря крест и Евангелие, проносил через центр храма и под пение псалмов и молитвословий Великой ектении – Великого прошения (мегалэ синаптэ) уносил обратно в алтарь, что означало явление Христа в образе Слова. Священник, став посередине перед престолом, поднимал священную книгу вверх и показывал, знаменуя этим явление Господа, ибо Евангелие означало и означает Христа.

Итак, в последовавшей после входа в храм священнослужителей и народа литургической Трисвятой песне – Трисагионе восхвалялся сам Бог в Троице, звучали другие прославленные песнопения, гимны. Среди них – наиболее известные тропари, такие как «Единородный Сыне» (Моногенис Уиос), приписываемый страстно увлекавшемуся богословием Юстиниану I, и знаменитая Иже Херувимы – «Херувимская песнь» – Херувикон, который, как считают, появился в 570-е гг. Первый гимн является кратким изложением Никео-Константинопольского Символа Веры в свете монофиситского кризиса, создавшего многочисленные проблемы в VI в. Он отражает бо`льшую часть богословия св. Кирилла Александрийского и настаивает на тождественности («самоодинаковости») Небесного Бога и пострадавшего на земле Христа. Этот гимн и ныне исполняют в качестве второго певческого диалога – антифона – в начале Литургии св. Иоанна Златоуста в православных церквах. Кроме того, Херувикон пели перед торжественным входом в храм св. Софии с приготовленными Святыми Дарами, что стали называть, в отличие от Малого, Великий Вход, или Вход Таинств. В лучшие времена Ромейского царства его исполнял хор царских евнухов, кастратов, делая композицию, по некоторым сообщениям, сверхъестественно впечатляющей. Несколько строк, основанных на библейской книге Исхода (6:1), когда Пророк видел Ангелов, поющих «Трисвятое», по сей день исполняются в наивысший момент литургического действа в восточном богослужении – в то время, когда Святые Дары переносятся на престол для освящения.

Клир занимал место в апсиде и на Горнем месте, чтобы слушать чтение Священного Писания – из Ветхого Завета, из Апостолов, из Евангелия для наставления в христианской жизни. В частности, задействовали такие богослужебные книги, как Прокимен и Аллилуарий, по которым читали и пели библейские тексты и псалмы, предшествующие чтению Евангелия, что литургисты расценивали как пророчества о Пришествии Христа. Но главным на этом этапе Литургии Слова становилось, конечно, чтение собственно Евангелия, перемежаемое пением псалмов. В византийской церкви это иногда происходило на амвоне, с его южной стороны, куда поднимались чтецы-анагносты. По прочтении Евангелия его опять заносили в алтарь и возлагали на престол. Затем священнослужитель мог читать, а мог и не читать проповедь – гомилию, роль которой, к слову, стала падать к VII в., но обязательно совершал благословение, что понималось как Второе Пришествие Христа на землю после Страшного Суда. Первая часть Божественной литургии, называемая Литургией Слова, на этом заканчивалась, после чего Святые врата алтарной части и входные двери храма символически закрывались и непосредственно перед началом второй части Божественной литургии – Литургии Верных – следовали молитва об оглашенных и так называемый Отпуск оглашенных: все три разряда некрещеных и кающиеся – в общем, все те, кто был недостоин участвовать в последующих божественных Таинствах, – после возглашения диакона должны были покидать главный наос в сопровождении прислужников, будто неких Ангелов Божиих, и оставаться в нартексе, за дверями храма, который закрывали придверники-остиарии. Оставшиеся в наосе, согласно трактовке знаменитого богослова VII в. Максима Исповедника, символизировали вход достойных в брачный чертог Небесного Жениха – Иисуса Христа.

* * *

Литургия Верных, она же Литургия Жертвы, или Литургия Таинства, начиналась с так называемого последования Великого Входа, который означал путь Христа на казнь, на мистическую жертву и откровение Тайны Спасения. Еще перед отпуском оглашенных диаконы начинали готовиться к этой основной, самой священной части Божественной литургии. Они направлялись к жертвеннику или в диаконник, который в ранней Византии обычно находился в отдельном помещении при церкви, и, взяв покрытые платками дискосы, блюда-пателлы и потиры-чаши, со свечами, кадилами и опахалами-рипидионами возвращались в храм через боковые двери и далее шествовали через наос, мимо амвона, по солее к престолу в алтаре, где ожидал архиерей. Несомые с жертвенника приготовленные Святые Дары накрывали известными уже с V в. звездицами в виде двух перекрещивающихся дуг, которые в свою очередь накрывались покровом – воздухом, по-гречески носившим название эпитафиос. Он символизировал ночь, в которую ученик предал своего Учителя. Когда эпитафиос снимали, завеса открывала врата алтаря, и это символизировало рассвет, когда иудеи повели Христа на суд. Собственно этот момент вместе с «изнесением», внесением, перенесением в алтарь, на престол Честных Даров и стал называться Великий Вход – Вход Таинств.

Пока диаконы торжественно доставляли жертвенные Дары – пресуществляемые вино и хлеб, Тело и Кровь Христовы, архиерей готовился в алтаре их принять. Вместе с пресвитерами он омывал руки в знак символического освящения и тихо молился, приготовляясь к основной, кульминационной части Литургии Верных, Литургии Жертвы – к Евхаристии, или собственно Приношению – Анафоре. Перед ней верующие приветствовали друг друга целованием, а затем пели вместе Никео-Константинопольский Символ Веры. Впрочем, когда эта молитва проникла в евхаристическое богослужение, неизвестно. Во всяком случае в ранний период, до последней трети V в., никаких формулировок вероучения точно не произносили.

После Символа Веры следовало закрытие и открытие завесы алтаря и начиналась вводная часть анафоры – самой евхаристической молитвы. Эта кульминационная молитва, включая призвание на Дары Святого Духа, совершалась священником с особым благоговением и минимальным внешним действием. Свершив молитвенное славословие Богу, священнослужитель, благоговейно подняв Святые Дары на голову, торжественно полагал их на престол в алтаре. Эта часть последования Литургии Таинства называлась Возложением Святых Даров и, среди прочих значений, символизировала погребение Христа, положение Его во гроб.

Таким образом, произносимый Символ Веры, восхваляемый служителем и собравшимися часто в виде благодарственно-просительной молитвы о Воскресении Христа, становился главной прелюдией к самому важному элементу Литургии Верных – собственно Анафоре, Возношению Святых Даров («Твоя от Твоих…»), означавшему соединение верных с Богом в жизни будущего века через Таинство Святого Причастия, «Благодарения» – по-гречески Евхаристии причастников. Это действо сопровождалось хоровым пением акафистов, дословно с греческого «несидельных», поскольку их исполняли только стоя или во время процессионного движения.

С началом Литургии Верных – Литургии Таинств, то есть после закрытия дверей храма, уход с синаксиса –