По ком воют сирены - Александр Чернобук

— А еще я тебе, честная моя, настоятельно рекомендую каждое утро пить такой ароматный кофе. Именно такой. Очень бодрит и тонизирует. Главное — никакого ущерба здоровью.

Девушка открыла рот, чтоб как следует отбрить упившегося, по ее мнению, посетителя, но, посмотрев ему в глаза, осеклась и непроизвольно отшатнулась. Взгляд Фрола был ясным, осмысленным и ироничным.

— Всего хорошего. — Он подмигнул опешившей девчонке и направился к выходу.

Сзади послышался звон бьющейся посуды.

— Третий день подряд сюда заходит, смотри‑ка. Девочка звонкая видать. Кайфово ему. И все в одно и тоже время, — Ключник взглянул на часы и кивнул с оттенком зависти на заходящего в подъезд Ковалева.

Сергей Петрович не подозревал, что за ним наблюдают из стоящего неподалеку, возле детской площадки, потрепанного «Жигуленка» четвертой модели две пары любопытных глаз. Он отдал распоряжения водителю, поправил галстук, подхватил огромный букет бордовых роз, яркий целлофановый пакет с рекламой супермаркета и отправился по уже известному наблюдателям адресу. Черная «Тайота–Камри», на которой он приехал, утробно заурчав, словно сытая кошка, которую хозяин отпускает на самостоятельную прогулку, направилась к выезду из двора.

— Склонность к удобствам в человеке хуже любого другого зла в жизни, — прокомментировал Мартын слова Виктора на свой манер. — На своих привычках прокалываются почти все люди. А привязанность и постоянство делает их беспечными и беззащитными. Однако здесь есть своя положительная сторона — это существенно облегчает работу людям моей профессии.

— Первое изречение тоже принадлежит Канту? — Ключник перестал удивляться частым философским изречениям напарника уже к концу первого дня совместной слежки за замом председателя правления ЗАО «Гаммателеком». — Иммануилу?

— Ему. Ты же еще позавчера выучил его имя. При мне можешь не козырять. Секе похвастаешься.

— Уже похвастался.

— А он что?

— Да что он? — Виктор обиженно пожал плечами. — Знает он эту шнягу. Тоже может заяснить и эту, и другие темы конкретно. Правда, не так, как ты. Но в пределах…

— На эту тему анекдот есть.

— Рассказывай! — Виктор с азартом повернулся к сидящему за рулем Мартыну.

— Ты сначала время в журнал запиши, Ключник. Учишь тебя, учишь…

— А чего его записывать? И так все уже понятно. За три дня это действо происходит всегда плюс минус децел одинаково. Ну, ладно. — Заметив недовольный взгляд напарника, он взял в руки тетрадь и ручку. — Пятнадцать пятьдесят вошел в подъезд к актрисе Свободного театра Дорощук Екатерине. Может, еще и отчество этой телки длинноногой записать?

— Отчество не надо, — бесстрастно ответил Мартын, — а вот адрес запиши…

— Ты чего, прикалываешься? — Виктор перевернул страницу, громко с выражением прочитал: — Посетил актрису Дорощук Екатерину… в пятнадцать сорок. Адрес. Это вчера. — Перелистнул еще один лист назад. — Вошел в дом по адресу… Адрес. Время — пятнадцать пятьдесят пять. Позавчера.

— Ну, что из этого следует?

— А то, что адрес прежний! Никуда эта кобыла не переехала за два прошедших дня. И дальше все будет по типовому сценарию. Покувыркается он с этой шмарой театральной до пятнадцати–двадцати минут седьмого. Затем за ними приедет его шофер. Ковалев завезет это сокровище на служебной «Тойоте» на репетицию в театр и отправится домой к семье. Предварительно заскочив на несколько минут в офис, — заметив, что Мартын хочет возразить, Ключник произнес последнее предложение скороговоркой.

— Для проформы заскочит ненадолго на работу и отправится домой? — Мартын с иронией посмотрел на напарника.

— А что, нет?

— Нет, дорогой. Не так все будет. Выйдут они сегодня из квартиры гражданки Дорощук на добрый час раньше…

— Это почему это? Вчера он с ней развлекался, — Виктор опять заглянул в тетрадь, — два часа тридцать пять минут, позавчера — два тридцать. Думаешь, Ковалев уже подустал от ее буферов и ему часика хватит? Он еще не такой старый, да и телка зажигательная… Какая фря…Я б ей сам как…

— Оставь свои сексуальные фантазии. Лучше посмотри записи и сравни, что он купил в маркете вчера, позавчера и сегодня. Может, тогда чего допетришь, гроза железных ящиков, электронных сигнализаций и доступных женских тел.

— А чего смотреть? Я и так прекрасно помню, — Ключник демонстративно закрыл тетрадь. Вчера: коньяк «Закарпатский», «Мартини» — поллитра, коробка конфет, фрукты. Фрукты перечислять не буду?

— Не надо, не перенапрягайся, — снисходительно разрешил Мартын.

— Позавчера: коньяк, опять‑таки, «Закарпатский», «Мартини», набор продуктов к обеду… Ветчина, салями, семга, сыр, оливки. Еще всякая там байда по хавке. — Ключник покосился на Андрея, хотел подсмотреть в тетрадь, но передумал, — фрукты, торт. Правильно?

— Почти. Позавчера он еще купил блок сигарет. R-1. «Слим». Тонкие синие, дамские. А так все остальное верно. Соответствует. Теперь переходи к настоящему моменту. Что же он купил своей порхающей актрисульке, бабочке–махаону сегодня?

— Да и Бог с ними, с сигаретами. Ну, курит телка, ее дело, он же на ней не жениться собрался. Позабавится и бросит. А оплатил он сегодня в маркете всего лишь шампанское и конфеты. Ну и что из этого? Решил сегодня конину не хлестать. Надо делать в этом полезном деле перерывы. Не мальчик уже. Здоровье — оно одно. А продукты она сама днем купила. Делов‑то! Что скажешь на это, Мартын?

— Витя. Не только скажу, но и покажу. Только для начала ответь на такой вопрос. Мы с тобой в первый день, когда отследили эту Екатерину и установили ее в театре, что там замутили?

— Ничего вроде бы как. — Ключник сосредоточился и похлопал тетрадью по колену. — Да, в натуре, порожняком из него вышли. Что там можно замутить, в конце концов? Театр ― это ведь тебе не музей!

— Понятно. Если не рыжье, не точило, не антиквариат и не бабки, значит больше нечего! — Мартын вытащил из внутреннего кармана пиджака театральную программку и бросил Виктору на колени. — Читай!

— Свободный театр. «Чайка по имени Джонатан». Художественный руководитель… Так. Фантазии на тему Ричарда Баха. — Чувствуя подвох, но не понимая пока еще, где он, начал читать Ключник. Развернул страничку. Наткнувшись на знакомую фамилию, сменил тональность, его голос зазвучал на октаву выше и торжественней: — «Стая на небесах»: Салли… М–м-м–м… Чианг… М–м-м–м… Вот. Серебряные чайки — Екатерина Дорощук… и еще здесь какой‑то клоун — педрила с ней в паре. Ну, и что из этого следует?

— Ключник! Как сказал твой любимый, с позавчерашнего дня, философ Иммануил Кант: «Глупость — это недостаток, и против него нет лекарства!» Какое сегодня число?

— Мать твою! Точняк. У нее же сегодня не репетиция, а спектакль… — Виктор положил программку на торпеду, подумал, обидеться ему на Мартына или нет, и решил, что не стоит.