Немного солнца для Скарлетт - Наталия Миронина

– Не все. Кто где. И в Германии тоже. Семья большая была всегда. Но тетя Аглая собрала всех.

– А в России кто-нибудь есть?

– Есть. Опять же, тетя Аглая через инюрколлегию отыскала.

– Это что такое – инюрколлегия?

– Это ведомство такое там, в СССР. Занимается розыском родственников, занимается наследствами.

– И как?

– Что – как?

– Они могут с вами встретиться? – Дик вдруг понял, что жизнь этого семейства вполне подходит для сценария фильма. Тут есть все: и железный занавес, и наследство, и Париж, и Германия.

– Точно не знаю, но думаю, что против тети Аглаи мало кто выстоит, – улыбнулась Летти.

– Здорово! – Дик присвистнул в восхищении. – Вот это я понимаю.

– Да, многие так говорят. Но в таком составе мы собираемся нечасто.

– Нам такую честь оказали?

– Вот именно.

– Тогда можно я скажу пару слов? – Дик вдруг покраснел.

Летти удивленно взглянула на него, а потом встала и попросила тишины:

– Дорогие гости, просим вашего внимания! Мой муж, Дик, хотел бы сказать несколько слов.

Дик поднялся, и Летти увидела, как он покраснел. Она вдруг поняла, что чувствовал он здесь, среди всех этих людей, которые, так или иначе, были ей близки. Дик же был один. На этом свете, кроме отца, который почему-то совсем не вспоминал о нем, у Дика никого больше не было. Ну, кроме нее, Летти. У Летти защемило сердце – она была и растрогана, и ей стало жалко его, и стали понятны его замкнутость, его нежелание и неумение идти на контакт. Дик скрывал в себе все, что могло бы вызвать жалость, и прежде всего он скрывал свое одиночество.

– Я не знаю, как обращаться к вам, уважаемым людям, которые пришли сегодня поздравить нас с Летти. Не знаю, потому что сегодня я вижу вас впервые, да и вы не подозревали о моем существовании. И все же я рискну и назову всех вас своей родней. И хочу вам сказать, что отныне каждому из вас принадлежит частица моего сердца, частица моей души. Я очень рад, что моей женой стала Скарлетт. Девушка не только красивая, но умная и талантливая. И наверное, только такая могла вырасти среди таких замечательных людей.

В этом месте все захлопали, а мама Летти всхлипнула. Дик сделал паузу и продолжил:

– Так вот, пользуясь таким замечательным случаем, я приглашаю всех вас… Всех, абсолютно всех, – тут Дик выразительно посмотрел на двухлетнего малыша, который капризничал в начале обеда, а теперь уже безмятежно спал на руках у матери, – к нам в гости. Это только кажется, что Америка далеко. Она близко. А место, где стоит наш дом, необыкновенно красивое.

Тут Дик достал откуда-то большой пакет и вытащил из него фотографию. Он поднял ее так, чтобы все увидели, что на ней изображено.

– Вот наш дом. Он удивительно прекрасный, в нем столько солнца и света, что кажется, что стен вовсе не существует.

– Дик, что это?! – Летти взяла фотографию. – Это же тот самый дом!

– Да, Скарлетт, это тот самый дом. И теперь он наш. А вернее, твой. Жить мы будем там вместе, но принадлежит он тебе.

Тут Дик достал из конверта какие-то бумаги и ключи.

– Вот, это полагается хозяйке.

За столом на минуту воцарилась тишина, а потом раздались аплодисменты. Летти секунду рассматривала то, что ей дал муж, а потом бросилась к нему на шею.

– Ты сделал это для меня! Спасибо тебе огромное! Но как?! Господи, Дик! Как же я хотела этот дом!

Дик смотрел на переполох, который возник после его слов, на то, как все пытались рассмотреть дом, как его обсуждали – фотографию давно выхватили из рук Летти, и она уже оказалась на другом конце стола.

– Думаю, это очень дорогой подарок! – произнесла тетя Аглая, глядя на Дика.

– Как сказать, – пожал плечами тот, – мы иногда не можем правильно оценить намерения, поступки и предметы.

– Верно, – улыбнулась тетя Аглая, – но, кажется, мне это удалось.

– Вы проницательны, но не преувеличивайте заслуг кого бы то ни было. – Дик улыбнулся.

– Господи! Этот дом – наш! – Рядом с ними оказалась Летти, которая никак не могла поверить в произошедшее.

Дом этот они увидели случайно. Летти и Дик тогда еще не поженились. Они жили на две страны – Дик по-прежнему играл на Бродвее, Летти заканчивала учебу в Париже. Это был год, который они провели в самолетах и такси. Каждый из них любую свободную минуту тратил на дорогу. Обоим казалось, что прожить друг без друга невозможно.

Однажды Летти проснулась ночью и испугалась. Она лежала в своей квартирке, недалеко шумели бульвары и ухали туристические автобусы, говорливо растекались по улицам их пассажиры. В этом районе жизнь гудела и днем и ночью. Впрочем, ночью добавлялась подгулявшая молодежь. Место, где жила она в то время, было не самым спокойным. Она привыкла к ночным звукам и вовсе не беспокоилась по этому поводу. Она думала о Дике. Сейчас, ночью, ей показалось, что любая случайность, которыми так богата жизнь, может перевернуть, переиначить все, что они уже имели. Еще она думала о том, что такие отношения – на расстоянии, издалека – могут длиться бесконечно долго, но ничем не закончатся. И Летти стало страшно. Как она уснула в ту ночь, Летти не помнила, только рано утром она уже поднималась по трапу самолета, который отправлялся в Штаты.

Когда Летти появилась в театре, а она прилетела к началу репетиций – расписание Дика Летти знала, как «Отче наш», – Дик был на сцене. Он был один. То ли опаздывали остальные актеры, то ли это была его сцена, но Летти из темного зала, в который она вошла совершенно бесшумно, увидела красивого и абсолютно несчастного мужчину.

– Дик! – позвала она его негромко, и он, всматриваясь в темный зал, вдруг изменился. Он понял, что это она. Что она прилетела, словно почувствовала его тоску и откликнулась на нее.

– Летти, ты здесь?! Ты опередила меня, я сегодня собирался лететь к тебе.

– У тебя спектакль сегодня, – улыбаясь, напомнила ему Летти.

– Черт с ним, – ответил Дик.

– Если черт с ним – поехали на наше место? – попросила Летти.

– Поехали, – тотчас же ответил Дик.

Пять сосен и куст можжевельника. Пять сосен и куст можжевельника на невысокой дюне. Пять сосен росли здесь давно, и, скорее всего, их никто никогда и не сажал. Они были взращены ветром, песком, солнцем и нечастыми, но сильными дождями. Куст можжевельника посадил, вероятнее всего, человек, но зачем надо было высаживать его здесь, в этом уединенном месте, вблизи океанского побережья, никому не известно. Летти и Дик приезжали сюда часто – здесь было мало людей даже в выходные. Здесь было тихо. Здесь слышался шум волн, и здесь казалось, что солнце никогда не исчезнет с темно-синего небосклона.

– Знаешь, я ничего так не люблю, как солнце. Понимаешь, бывает приятный уютный дождь. Хорошо осенью – грустно и спокойно. Весна – словно лихорадка. Но мне, если честно, все равно. Мне главное, чтобы было солнце. Тогда любое настроение превратится в хорошее. – Летти так ласково жмурилась солнцу, что Дик рассмеялся. Летти и солнце очень хорошо сочетались – они подходили друг другу.