Самое сильное заклятье - Лайон Спрэг де Камп

Дальнейшие уговоры ни к чему не привели. Велизарий был приятный малый, но чересчур правильный.

– Где твой секретарь, Прокопий Кесарийский?

– Где-то в южной Италии, едет сюда.

– Отлично! Нам пригодится хороший историк.

Глаза Велизария округлились от удивления.

– Откуда тебе известно, что он ведет записи происходящих событий? Я думал, Прокопий делится этим только со мной.

– О, мне многое известно. Поэтому меня и называют Загадочным Мартинусом.

Войско вступило в Рим через Латинские ворота, миновало Цирк Фламиния и Колизей и по Квириналу подошло к лагерю преторианцев. Пэдуэй приказал разместить там пленных и выставить охрану. Однако что дальше? Окруженный офицерами, ожидающими от него распоряжений, Мартин секунду тер мочку уха, а потом отвел Велизария в сторону и шепотом спросил:

– Достославный генерал, скажи: что мне, черт побери, делать?! Вообще-то я слабо разбираюсь в этих военных хитростях.

По широкому грустному лицу Велизария скользнула легкая усмешка.

– Позови своего казначея. Пусть проверит списочный состав и выплатит жалованье – лучше с излишком, за победу. Вели офицеру привести для раненых врачей; вряд ли это варварское воинство располагает собственной медицинской службой. Я слышал, убит начальник римского гарнизона. Назначь человека на его место и прикажи отправляться в казармы. Командирам других подразделений скажи, чтобы расквартировывали людей самостоятельно. Если будут останавливаться по частным домам, владельцы должны получить компенсацию по обычным расценкам. Расценки выяснишь позже. И обязательно произнеси речь.

– Речь?! – в ужасе воскликнул Пэдуэй. – С моим знанием готского…

– Ничего не поделаешь, так положено. Скажи, что все они отличные солдаты. Особо не растягивай – все равно тебя не будут слушать.

После долгих поисков Мартин нашел Теодохада в арианской библиотеке. Старика закрывала груда книг, а рядом на лавках оглушительно храпели четыре телохранителя. Библиотекарь испепелял лежащих взглядом, полным плавиковой кислоты и яда кобры, но протестовать не смел.

Теодохад рассеянно оторвался от рукописей.

– Ах да, припоминаю, издатель… Кажется, Мартинус?

– Совершенно верно, господин. Хочу еще добавить, что я твой новый квестор.

– Что? Что? Кто это тебе сказал?

– Ты. Ты сам меня назначил.

– И в самом деле!.. Когда я работаю с книгами, то обо всем забываю! Ну-ка, ну-ка… А! Ты и Лиудерис собрались воевать с византийцами, так?

– Hoc ille, господин. Все кончено.

– Уже? Полагаю, ты выторговал у Велизария приемлемые условия? Юстиниан должен гарантировать мне хорошее поместье и годовой доход…

– Не понадобилось, мой господин. Мы победили.

– Что?!

Пэдуэй коротко описал события последних трех дней.

– И ложись сегодня спать пораньше, мой господин. Утром мы отправляемся во Флоренцию.

– Во Флоренцию? Святые небеса, зачем?

– Надо встретиться с твоими генералами, Асинаром и Гриппой, возвращающимися из Далмации. Если перехватить их прежде, чем они доберутся до Равенны и переговорят с Виттигисом, надеюсь, нам удастся вернуть твой трон.

Теодохад вздохнул.

– Что ж, тогда едем. Но как ты узнал, что Асинар и Гриппа направляются домой?

– Это моя маленькая личная тайна, господин. Перед отрядом в две тысячи воинов я поставил задачу отбить у врага Неаполь. Город удерживает генерал Геродиан с жалкими тремя сотнями солдат, так что, полагаю, особых проблем не будет.

Теодохад прищурил свои водянистые глазки.

– Да, ты воистину человек действия, Мартинус. Когда гнусный узурпатор Виттигис попадет в мои руки… А-а-а! Клянусь, я объявлю конкурс на самую изощренную пытку, а если понадобится, пошлю за специалистом в Константинополь!

Пэдуэй, у которого были на Виттигиса свои виды, сменил тему разговора:

– У меня есть для тебя приятный сюрприз. Запасы денежного довольствия византийцев.

Глаза Теодохада вспыхнули.

– Они мои, разумеется, великолепнейший Мартинус, все верно.

– Мне пришлось выплатить из них жалованье солдатам и обеспечить насущные нужды армии, но остальное послужит приятным дополнением к королевской казне. Буду ждать тебя дома, господин.

Пэдуэй не упомянул, что около половины оставшегося он реквизировал и поместил у Томасуса. Все равно закон о праве собственности юридически еще не оформлен, а совесть его не мучила – вряд ли он распорядится деньгами хуже, чем Теодохад. «Я становлюсь настоящим мошенником», – не без гордости подумал Мартин, подъезжая к дому Корнелия Анция.

Красноречивый сенатор оказался в банях, и навстречу гостю вышла Доротея. Пэдуэй вынужден был признать, что ему приятно, красуясь на великолепном коне, рассказывать о своих успехах одной из самых обворожительных девушек Рима.

– Знаешь, Мартинус, – сказала она, – отец поначалу вел себя глупо, с брезгливостью относился к твоему занятию. Однако после всех твоих свершений это дело прошлое. Конечно, он не в восторге от правления готов, но уж лучше Теодохад, который, в конце концов, человек ученый, чем этот дикарь Виттигис.

– Приятно слышать. Я ценю доброе расположение твоего отца.

– Сейчас повсюду только о тебе и говорят. Тебя называют «Загадочный Мартинус».

– Знаю. Смешно, правда?

– Да. Ты никогда не казался мне особенно загадочным.

– Превосходно. Значит, ты не боишься меня?

– Ни капли. Если ты заключил сделку с Сатаной, как намекают некоторые, то, я уверена, на невыгодных для него условиях.

Они рассмеялись. Потом Доротея добавила:

– Пора обедать. Может, останешься? Отца нет, но он вот-вот вернется.

– Извини, сейчас никак не могу. Завтра мы выступаем в поход.

Отъезжая от дома Анция, Пэдуэй думал: «Если мое мнение о целесообразности брака когда-нибудь переменится, я знаю, где искать невесту. Она привлекательна, умна, по здешним меркам, прекрасно образована…»

Пэдуэй предпринял еще одну попытку переубедить Велизария, однако результатов это не принесло. Зато он нанял пятьсот кирасиров в качестве личной охраны. На несколько недель денег хватит, а там видно будет.

Поход во Флоренцию никак нельзя было назвать приятным. Всю дорогу лил дождь, временами переходящий в мокрый снег. Из-за спешки Пэдуэй взял с собой только конницу. В Городе Цветов он отправил офицеров покупать теплую одежду для солдат, а сам пошел проверять, как идет его дело. На первый взгляд, все было в порядке, но Фритарик заявил:

– Я им не доверяю, хозяин. Уверен, что управляющий и Георгий Манандрос воруют, хотя доказать ничего не могу. Мне не понять этих чертовых записей. Дай им волю, и они украдут все. Что нас тогда ждет – безымянные могилы?