КГБ - ЦРУ. Кто сильнее? - Игорь Атаманенко

Каспаров давно уже присматривался к Дерожи. Судя по его манерам и по тому, что тот всегда заказывал самые дорогие блюда и напитки, инженер принадлежал к элитной касте – руководящему составу «ЭНИГМЫ».

Была ещё одна деталь в поведении Дерожи, которая привлекла внимание Вартана: инженер никогда не расставался с туго набитым кожаным портфелем. Обедал ли он за столом, присаживался ли к стойке бара опрокинуть пару рюмок любимого им «Мартеля» – портфель всегда лежал у него на коленях!

«Уж не в портфеле ли Дерожи носит то, за чем я сюда прибыл?! – мелькнула мысль у разведчика. – Вопрос в том, как это выяснить!»

И случай не заставил себя ждать.

Вечером, накануне матча между командами «ЭНИГМЫ» и «РЕНО», в опустевшее бистро нетвёрдой походкой вошёл Дюфрэ. Заплетающимся языком потребовал двойную порцию русской водки.

– Что-нибудь случилось? – насторожился Вартан.

В ответ Марсель лишь махнул рукой, но, выпив залпом водку, начал громко ругать аттестационную комиссию, которая в очередной раз отклонила его ходатайство о прибавке к жалованью.

– Чёрт возьми! – сорвался на крик Дюфрэ. – Складывается впечатление, что если ты работаешь на Францию, то можешь прозябать в нищете, а если на Соединённые Штаты – ты миллионер…

– И кто же эти миллионеры? – вкрадчиво спросил Вартан.

– Кто-кто! Наш неотразимый инженер-вратарь Жан-Мари Дерожи! По заказу штатников он разрабатывает какие-то сверхсекретные детали и материалы для их космических кораблей и за это гребёт деньжищи лопатой… Он их носит в портфеле, с которым не расстаётся даже в туалете…

– С миллионами? – с показным безразличием спросил Вартан, хотя внутри у него всё кипело от свалившейся на него удачи.

– Нет, с материалами и деталями! Но только тсс. – Дюфрэ приложил указательный палец к губам. – Я тебе ничего не говорил!

Вартан тут же поспешил перевести разговор на тему о завтрашнем матче, не забывая при этом подливать водку в рюмку Марселя…

* * *

На следующий день, перед выходом на поле, Вартан намеренно задержался в раздевалке. Нужно было точно узнать, каким шкафом пользуется Дерожи, и принесёт ли он с собой вожделенный портфель. В том, что инженер оставит свою ношу в раздевалке, разведчик был почти уверен – ну не потащит же он портфель с собой в ворота! Впрочем, Дерожи мог оставить его в своём кабинете, так что вероятность похитить американские секреты была пятьдесят на пятьдесят…

Однако судьба благоволила к Каспарову – инженер, возможно уже по-привычке, заявился в раздевалку с портфелем!

…На двадцатой минуте первого тайма Бевилаква, отбирая мяч у нападающего противоборствующей команды, «случайно» поскользнулся, да так, что изодрал в кровь колено. Прихрамывая и морщась от боли, он направился к трибуне, где сидели тренеры обеих команд и запасные игроки.

– Старина, – обратился итальянец к Марселю, – похоже, мне сегодня не повезло… Дай ключи от раздевалки! Да не забудь после матча заглянуть ко мне… Выпьем. Хоть за проигрыш, хоть за победу!

…Однако после матча Анжело, всеобщего любимца сотрудников «ЭНИГМЫ», в бистро не оказалось. Исчез и портфель Дерожи. В нём находились керамические плитки и специальный клей для крепления их к обшивке «Шаттла»…

* * *

15 ноября 1988 года советский космический корабль «Буран», «родной брат» американского «Шаттла», совершил свой первый и последний беспилотный полёт в космос и приземлился… в московском Парке культуры и отдыха имени Горького…

Поймать аса американской разведки на выемке тайника – всё равно что схватить за руку карманника, когда он вытаскивает бумажник из кармана своей жертвы. Бойцы «Альфы» умеют делать и это. Тем более что приказ: «Взять с поличным» поступил от самого Юрия Андропова…

Полёт мысли разработчиков спецопераций вызывает восхищение, а оригинальность методов и ходов, применявшихся ими в разоблачении разведчиков противника, поражает воображение…

Тайник в Измайловском парке

К вечеру 20 июля 1983 года над Москвой нависла грозовая туча. Хлынул дождь, разогнав послеполуденную духоту и запоздалых туристов, бродивших у храма возле Серебряно-Виноградного пруда в Измайлово.

Поднимая фонтаны брызг, по шоссе неслась одинокая машина. Вспышка молнии осветила на мгновение дипломатический номер посольства США в Москве.

Авто остановилось неподалеку от окруженного рвом собора, и из него вышел атлетического сложения молодой человек и осторожно достал из багажника тяжелую спортивную сумку. Воровато оглядевшись, нырнул в заросли кустарника. Промокший до нитки, он выполз оттуда через минуту и вновь придирчиво осмотрелся. Никого. Только дождь, да всполохи молнии. Иностранец облегченно вздохнул, небрежно бросил пустую сумку в багажник, уселся за руль и был таков.

Далеко за полночь чекисты вернулись из Измайлово. В кустах, где ползал под дождем любитель ночных прогулок из американского посольства, они обнаружили огромный валун, камень-тайник, внутри которого находились инструкции, микрофотоаппаратура, вопросник, шифр-блокноты и крупная сумма денег в советских рублях.

…Рано утром следующего дня, едва солнце позолотило коричневую воду рва, у зарослей кустарника появился кучерявый молодой человек привлекательной наружности с сумкой в руках. В этот час на аллеях парка не было ни души. Молодой человек посмотрел по сторонам, нагнулся и скрылся в зарослях.

Через минуту он ползком, таща за собой неподъемную сумку, выбрался на тропинку. Резко выпрямился и тут же осел: от неожиданной тяжести и нахлынувшего страха подкосились колени.

Сидя на корточках, снова огляделся. Нет, ничего опасного, просто раздался гудок вынырнувшей из тоннеля электрички метрополитена.

«Быстрее, быстрее отсюда!» Страх гнал его от этого места. Подспудный, неосознанный, но… не безосновательный.

Озираясь по сторонам, кучерявый с трудом вскинул сумку на плечо и тут же оказался в объятиях «скорохватов» из «Альфы».

* * *

«Кучерявым» оказался Констанин Вишня, сотрудник Арктического и Антарктического НИИ Госкомгидромета. Он давно уже попал в поле зрения наших контрразведчиков по причине своих регулярных, но внешне безобидных контактов с иностранцами в заграничных портах, куда прибывал в качестве члена экипажа советских научно-исследовательских судов.

На первом же допросе Вишня развернулся во всем блеске своего предательского дарования: прямая ложь, ложь в форме умолчания, наконец, подтасовка и сокрытие фактов. Признавал только то, что уже и без него было известно контрразведчикам.

Однако, как только Вишне объяснили, что лишь сотрудничая со следствием он может рассчитывать на снисхождение на суде, он тут же развернулся на сто восемьдесят градусов и стал давать правдивые показания, выкладывая всё до мелочей.