Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему - Александр Звягинцев

Все находящиеся в зале прониклись исторической важностью события. Набежала мрачная тень на лица обвиняемых, которые до этого старались держаться непринужденно — переговаривались, писали записки адвокатам, делали записи для себя. Видно было, что предстоит большая и острая борьба. Никто из подсудимых не спешил с покаяниями. На вопрос председательствующего о признании их виновными все нацистские деятели ответили: «Нет».

Что ж, на то и суд, чтобы, исследовав все «за» и «против», дать им беспристрастную юридическую оценку.

ОПРОС ПОДСУДИМЫХ О ПРИЗНАНИИ ИЛИ НЕПРИЗНАНИИ ИМИ СВОЕЙ ВИНОВНОСТИ

…Председатель: Теперь я буду опрашивать подсудимых, признают ли они себя виновными или не признают себя виновными в предъявленных им обвинениях. Они по очереди будут подходить к микрофону и говорить. Герман Геринг.

Герман Вильгельм Геринг: Прежде, чем ответить на вопрос Высокого Суда, признаю ли я себя виновным…

Председатель: Я уже объявил о том, что подсудимым не разрешается делать заявления. Вы должны сказать, признаете ли себя виновным или нет.

Геринг: Я не признаю себя виновным в том смысле, как мне предъявлено обвинение.

Председатель: Рудольф Гесс.

Рудольф Гесс: Нет. Признаю себя виновным перед богом.

Председатель: Это является признанием себя невиновным. (Смех в зале.)

Если в зале Суда будет какой-нибудь шум, все, кто нарушает порядок, должны будут оставить зал Суда. Иоахим фон Риббентроп.

Иоахим фон Риббентроп: Я не признаю себя виновным в том смысле, как предъявлено мне обвинение.

Председатель: Вильгельм Кейтель.

Вильгельм Кейтель: Не признаю себя виновным.

Председатель: В отсутствие Эрнста Кальтенбруннера судебное дело будет продолжаться против него, но у него будет возможность ответить на вопрос, признает ли он себя виновным, когда он будет себя достаточно хорошо чувствовать для того, чтобы быть доставленным в зал Суда. Альфред Розенберг.

Альфред Розенберг: Я не признаю себя виновным в том смысле, как предъявлено мне обвинение.

Ганс Франк: Не признаю себя виновным.

Вильгельм Фрик: Не виновен.

Юлиус Штрейхер: Не виновен.

Вальтер Функ: Не признаю себя виновным.

Гельмар (Яльмар) Шахт: Я ни в чём не виновен.

Карл Дениц: Не виновен.

Эрих Редер: Не признаю себя виновным.

Бальдур фон Ширах: Я не признаю себя виновным в том смысле, как предъявлено мне обвинение.

Фриц Заукель: Не признаю себя виновным в том смысле, как предъявлено мне обвинение, ни перед богом, ни перед миром, ни перед моим народом.

Альфред Иодль: Не виновен. В отношении всего того, что я делал или должен был делать, моя совесть чиста перед богом, перед историей и перед моим народом.

Франц фон Папен: Ни в коем случае не признаю себя виновным.

Артур Зейсс-Инкварт: Не признаю себя виновным.

Альберт Шпеер: Не виновен.

Константин фон Нейрат: Я отвечаю на вопрос — нет.

Ганс Фриче: В предъявленных мне обвинениях не виновен. (Геринг встает со скамьи и пытается обратиться к Трибуналу).

Председатель: Сейчас вы не имеете права обращаться к Трибуналу иначе, чем через вашего защитника.

Сейчас Главный обвинитель от Соединенных Штатов Америки выступит с обвинительной речью…

(Из стенограммы заседания Международного Военного Трибунала от 10 декабря 1945 г.)

Председатель: Суду известно, что подсудимый Кальтенбруннер присутствует на заседании. Прошу его встать (подсудимый встает). Согласно статье 24 Устава вы теперь должны ответить: признаете или не признаете себя виновным.

Кальтенбруннер: Я считаю себя невиновным.

Телеграфный диалог между Москвой и Нюрнбергом (из архива автора, публикуется впервые)

Телеграфный диалог между Москвой и Нюрнбергом (из архива автора, публикуется впервые)

Телеграфный диалог между Москвой и Нюрнбергом (из архива автора, публикуется впервые)

В зеркале прессы

В ЗАЛЕ СУДА

Газета «Известия», 28 ноября 1945 г.

После двух дней перерыва заседания Международного трибунала возобновились. Задолго до десяти часов начинают занимать свои места переводчики, радиокомментаторы, передающие прямо в эфир ход суда.

Бесшумно открывается раздвижная дверь метровой толщины, вводят подсудимых. Строжайшей тайной окружено все, что касается местоположения камер, бетонированных подземных ходов и лифтов, которыми доставляются подсудимые из тюрьмы в зал суда. Солдаты из американской охраны плотной стеной окружают скамью подсудимых, молчаливо жуя резинку.

Посетители суда, сгрудившись возле барьера, отделяющего места гостей и прессы, разглядывают рассаживающихся подсудимых. Когда смотришь на скамью подсудимых, невольно возникает сравнение с открытым вольером зоологического сада, куда из темных клеток выпускают на дневной свет диких зверей. Они безопасны, можно без страха изучать их повадки, ужимки, но легкий мороз проходит по коже, если подумать о возможной встрече с опасными хищниками, когда они были на свободе и, оскалив зубы, выходили на добычу. Но нашлись силы, которые положили конец кровавому неистовству хищной стаи и согнали ее вожаков в дубовый вольер суда.

Зал суда отделан темно-зеленым мрамором с барельефными эмблемами времени и правосудия. Здесь тихо, как в хирургическом зале во время сложной операции. Страшную гнойную опухоль удаляют здесь из тела планеты.

В начале сегодняшнего заседания на трибуну вышел защитник Риббентропа. Его выступление вызвало в зале иронические улыбки и возмущение. Подсудимый Риббентроп, ссылаясь на то, что последние годы он употреблял много брома и наркотиков, доводит до сведения трибунала, что он не может восстановить в памяти события внешней политики Германии за последние семь-восемь лет…