Миллион в воздухе - Валерия Вербинина

– По-моему, – сказал священник, – все выглядит вполне логично.

– Это-то и плохо, – с досадой ответила Амалия. – Потому что вопреки тому, что пишут в детективах, люди очень нелогичные существа, и преступники в том числе. Поэтому на всякий случай оставим в запасе вариант, при котором перчатку украли и нож подбросили в один прием. Но тогда надо думать опять-таки о таком месте, где труп долго не обнаружат, и о том, что для этого жертву полдня никто не должен был тревожить, ни кондукторы, ни попутчики.

– Что ж, допустим, кто-то купил сразу два места в одно купе, – сказал граф, – так часто делают, если хотят ехать в одиночестве. Этот человек сразу же лег спать, сказав кондуктору, чтобы его ни в коем случае не беспокоили. А ехал он… ну, предположим, до Вентимильи. В Вентимилье кондуктор постучал, потом открыл дверь своим ключом и увидел, что пассажир мертв.

– Я совершенно запуталась, – пожаловалась Мэй. – Так когда его убили – днем или ночью?

– Этого мы, к сожалению, точно не знаем, – улыбнулась Амалия. – Мы даже не уверены, что это именно он, а не она, к примеру. По большому счету мы ведь так и не сдвинулись с места. Мы по-прежнему отталкиваемся от трех странностей – перчатки, ножа и трупа, которого нет, хотя по всем признакам должен быть. Но мы уже видим, что из Парижа срочно прислали Папийона. На кону какие-то серьезные интересы. И мне очень хочется узнать подоплеку этого дела. Потому что я никому не спускаю, – прибавила она изменившимся тоном, – когда меня пытаются водить за нос.

Месье Раймон Босежур всегда считал, что его работа – одна из самых трудных на свете. Он убедился в этом еще раз, когда докладывал Клариссе результаты очередной слежки за ее внучкой.

– Утром она отправилась на почту и послала деньги родителям в Англию. Затем…

– Много послала? – проворчала Кларисса.

Месье Босежур немного подумал.

– Больше половины того, что выиграла в казино, – сказал он.

– А на остаток отправилась играть снова? – сварливо спросила Кларисса.

– Нет, – ответил сыщик. – Она отправилась в «Гранд-отель» и встретилась там с графом и графиней де Мирамон, а затем в сопровождении графа де Ламбера поехала на виллу баронессы Корф. Через некоторое время туда прибыл и мистер Фрезер.

– Опять! – буркнула Кларисса. – И о чем они разговаривали?

Босежур развел руками.

– Если бы они вели беседу в саду, я бы услышал, о чем шла речь, но в доме…

– А подкупать слуг вас не учили? – поинтересовалась Кларисса, чье настроение, похоже, менялось от плохого к худшему.

– Слуги баронессы Корф получают очень хорошие деньги, – дипломатично ответил Раймон. – Они все привыкли держать язык за зубами, потому что лишаться хорошего места никому не хочется.

– Не понимаю, за что я плачу деньги вам, – раздраженно объявила Кларисса. – Вы хоть узнали, зачем ей понадобились де Мирамоны?

– Она разговаривала с ними о приходе полицейских и происшествии в поезде, – объяснил сыщик.

– С посторонними людьми? – изумилась старушка. – А почему бы ей не поговорить об этом со мной, к примеру, если эта дурацкая пропажа так ее взволновала?

При желании месье Босежур мог бы объяснить Клариссе, отчего внучка не желала делиться с ней своими переживаниями, но такого желания у месье Босежура не возникло, и потому он просто промолчал.

– Если вам больше нечего сказать, можете идти! – объявила Кларисса.

Едва сыщик удалился, она обратилась к двери, которая вела во внутренние покои.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – спросила у нее старая дама. – Я же отлично знаю, что ты подслушиваешь!

– Ничего я не подслушиваю, – ответила дверь голосом Бланшара. Она приотворилась, и оказалось, что адвокат действительно стоит на пороге. – Я просто шел мимо.

– Юбер!

– Я не хотел тебя беспокоить!

– Юбер Бланшар, вы негодяй, – капризно объявила Кларисса, падая на софу, – а моя внучка, судя по всему, снобка. Родная бабушка для нее недостаточно хороша, видите ли, зато шушукаться с графами, баронессами и графинями – самое оно.

– Клар…

– Да, снобка! А поскольку снобизм – приправа для отсутствия мозгов, как всегда шутил… кто это был, Юбер? Мой друг писатель Лемэр или мой друг академик Галле? – Бланшар открыл рот, чтобы сказать, что он впервые слышит эту фразу, но Кларисса его опередила: – Неважно, в общем, они оба были правы. И почему она не пошла в казино снова? Она должна была проиграть все, вплоть до ленты на шляпке, и потом целую неделю жаловаться на то, что удача не бывает вечной. Юбер!

– Да, любимая? – откликнулся адвокат, с обожанием глядя на нее.

– Не смотри на меня такими глазами, мне начинают в голову лезть мысли сорокалетней давности, – осадила его Кларисса. – Я совершенно разбита, совершенно! Я так хотела, чтобы меня оставили в покое, и теперь, когда мое желание исполнилось, я просто в ярости! Но самое главное, что этот мерзавец Кристиан, судя по всему, с ней заодно. А ведь я принимала его в своем доме!

Пока на вилле «Маршал» Бланшар пытался убедить хозяйку, что все не так плохо, как кажется, на соседней вилле мерзавец Кристиан, дождавшись, пока Уолтер и Мэй уйдут, пытался отстоять интересы Клариссы. Он вновь завел речь о возвращении беглых павлинов их законной владелице, и на сей раз Амалия, казалось, выслушала его более благосклонно.

– Ну хорошо, – сказала она, – пойдем посмотрим, о ком речь. Потому что у себя в саду я ни одного не видела.

Так они вдвоем совершили прогулку до романтических развалин, о существовании которых, по правде говоря, Амалия успела подзабыть. Впрочем, теперь живописные руины можно было смело окрестить Павлиньим островом, – столько там было этих замечательных птиц.

– Да, – сказала Амалия, улыбаясь.

Ветер, налетающий с моря, играл шелком ее платья и развевал зеленую ленту, которой оно было украшено вместо пояса, и Амалия придержала ее рукой. Большой павлин, заметив молодую женщину, сначала отбежал на несколько шагов, но затем осмелел, распустил хвост и принял горделивую позу. Амалия двинулась дальше, но павлин забежал на дорожку перед ней и стал кружиться, показывая свой роскошный хвост со всех сторон.

– И это все павлины мадам Клариссы? – спросила Амалия.

– У нее было двадцать семь птиц, – объяснил Кристиан. – Когда я был здесь, то насчитал больше двадцати. Видите вон того унылого? Он сбежал последним.

– И правильно сделал, – неожиданно сказала Амалия. После чего огорошила графа де Ламбера сообщением, что павлинов не отдаст.

Кристиан стал взывать к ее здравому смыслу, чувствам, включая законное чувство собственности, напомнил, как тихая старая женщина (Кларисса, конечно) мечтала сидеть в своем саду и смотреть на павлинов, – напрасно: Амалия ничего не желала слушать.