Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище - Карен Ли Стрит

Дюпен задумчиво хмыкнул.

– Искатели сокровищ и расхитители гробниц, – проговорил он. – Проклятие исследователей древних эпох. Да, полагая, что Мэтьюзы знают путь к разыскиваемым им сокровищам, подобного рода субъект вполне мог пойти на убийство. Возможно, негодяй с сообщниками, каковые у него наверняка имеются, убеждены, что в дневнике содержится ключ к отысканию клада.

– Да, – согласился я. – Мисс Лоддиджс упоминала о жалобах отца на то, что некоторых предметов из перечисленных в дневнике не оказалось в наличии, когда груз прибыл в Лондон. Это может означать, что вор что-то искал среди собранных Иеремией Мэтьюзом образцов. А отец Кин обнаружил то, что упустила мисс Лоддиджс – семь страниц, спрятанных в кармашке под плотной мраморной бумагой, соединяющей страницы с обложкой. На этих страницах оказались записи, по всей вероятности, сделанные Эндрю Мэтьюзом во время его последней экспедиции, в тысяча восемьсот сорок первом. И на этих страницах отец Кин сразу же заметил две ошибки.

Взлетевшая с берега стайка крякв с шумным плеском опустилась на воду. Дюпен замедлил шаг и остановился.

– Ошибки вы помните? – спросил он.

– Не в точности, но… Там были описаны две птицы, которых Эндрю Мэтьюз якобы наблюдал в горах Чачапояс, тогда как в действительности эти птицы обитают здесь, в наших краях, а вовсе не в Перу.

– Любопытно. Опытный птицелов подобных ошибок не допустит. Таким образом, ошибки сделаны намеренно.

– То же самое подумал и отец Кин. Он предполагал, что это некие подсказки.

– Великолепное умозаключение.

– Неизвестные перевернули кабинет отца Кина вверх дном и забрали диораму. Очевидно, искали дневник, но, скорее всего, не нашли. Подозреваю, отец Кин его спрятал.

Вынув из кармана ключ на длинном красном шнурке, надежно привязанном к жилетной пуговице, я показал его Дюпену.

– Вот это он положил в конверт, оставленный для меня отцу Нолану. Нолан считает, что это ключ от одного из библиотечных шкафов, где хранятся драгоценные старинные книги.

– Я непременно на них взгляну, – оживился мой друг, дневавший и ночевавший в парижских библиотеках и книжных лавках.

– Это не так-то просто, – предупредил я. – Отец Мориарти, глава академии, велел запереть библиотеку и очень разгневался, обнаружив там меня.

– Нужно найти способ. Наверняка там, в шкафу, найдется нечто, указующее путь к дневнику. Возможно, друг пытался предупредить вас о книге, содержащей жизненно важные сведения о таинственном кладе, который ищет его убийца.

Дюпен был прав. Придется рискнуть навлечь на себя немилость отца Мориарти, каковы бы ни оказались последствия.

– Я спрашивал отца Нолана, нельзя ли прийти туда сегодня с утра, пока отец Мориарти завтракает.

– Великолепно. Тогда идемте немедля. Время дорого. Чем скорее мы отыщем дневник, тем скорее сумеем найти и мисс Лоддиджс. Боюсь, если она не сможет или не пожелает предоставить похитителю нужные сведения, он вскоре сочтет ее бесполезным бременем. Ну, а когда ему надоест ее прятать, скорее всего, избавится от пленницы: не может же он отпустить ее, оставшись безнаказанным.

В этот момент кряквы, до сих пор вальяжно рассекавшие воды Скулкилла, громко захлопали крыльями и взвились в воздух. Казалось, сердце мое вот-вот вырвется из груди! Опасаясь, не крадется ли следом за нами убийца отца Кина, я лихорадочно заозирался по сторонам. Дюпен тоже насторожился и оглядел окрестности: не видно ли кого?

– Если за утками крался хищник, добычу он упустил, – заметил мой друг. – А если их спугнул человек, кравшийся за нами, он очень хорошо прячется.

Я нутром чувствовал на себе чужой взгляд. Дюпен, судя по его усилившейся бдительности, чувствовал в точности то же самое.

– Сюда, – сказал я, указывая на тропинку через поле, что вела к городу и Церкви Святого Августина.

Скорым шагом двинулись мы прочь от реки, но страх – еще более усилившийся – неотвязно следовал за мной.

В академию мы прибыли без четверти восемь. Верный своему слову, отец Нолан ждал нас в одиночестве, приводя в порядок книжные полки. Он улыбнулся мне, однако при виде моего спутника его улыбка тут же увяла.

– Отец Нолан, позвольте представить вам шевалье Огюста Дюпена. Он прибыл в Филадельфию вчера вечером, а здесь – с тем, чтобы помочь нам установить личность убийцы отца Кина. На родине, в Париже, префект полиции нередко прибегает к его помощи.

Очевидно, это произвело на отца Нолана немалое впечатление: тревога на его лице сменилась надеждой.

– Рад познакомиться, шевалье Дюпен. Дай Бог, вы обнаружите то, что упустили мы. Отца Кина так любили и ученики, и братья. Мы просто не в силах поверить, что кто-либо из Святого Августина мог поднять на него руку.

Дюпен ограничился учтивым кивком, но я-то знал: он явно подумал о том, что подобная «вера» нередко мешает поиску истины, а злодеи используют это к собственной выгоде.

– Вы позволите нам осмотреть драгоценные книги? – спросил он. – Весьма вероятно, отец Кин спрятал среди них некое сообщение или подсказку, иначе зачем бы ему оставлять ключ мистеру По?

– Да, разумеется. С утра я пришел в библиотеку пораньше и проверил ключи от шкафов. Недостающий отпирает вот этот.

Отец Нолан указал на шкаф, полный великолепных драгоценных книг, именуемых таковыми не только из-за содержания, но и благодаря богато украшенным переплетам. Взгляд Дюпена немедля исполнился своеобразного вожделения. Будь на то его воля, он не отходил бы от этого шкафа месяц кряду, пока не изучит все тома до последнего. Я вынул из жилетного кармана ключ и вставил его в замочную скважину. Действительно, ключ подошел. Дверца распахнулась, и книги предстали перед нами во всей их красоте. Их восхитительно изысканные переплеты заключали в себе важные исторические хроники и мемуары, научные труды и религиозные тексты.

– Расставлены по авторам или по заглавиям? – спросил Дюпен.

– По заглавиям, – отвечал отец Нолан. – Авторы многих из них неизвестны.

Кивнув, Дюпен начал оглядывать двойной ряд книг. Самые роскошные были переплетены в золото и серебро, украшены сложными орнаментами, инкрустированы драгоценными камнями. Оставалось лишь удивляться, отчего убийца отца Кина не украл ни одного из этих драгоценных томов. Может, он как-то ухитрился не заметить их в полумраке библиотеки? Или какую-то ценность в его глазах имела только одна книга – экспедиционный дневник Иеремии Мэтьюза?

Дюпен двигался вдоль книжного ряда, внимательно рассматривая каждый том, но ничего не трогая. Напротив одной книги – с золотым корешком, украшенным крестом, выложенным из рубинов и аметистов, он ненадолго задержался, но вскоре двинулся дальше, дошел до конца ряда, повернул обратно и в конце концов остановился напротив книги, переплетенной в зеленую кожу с серебряным тиснением на корешке.