Барышня с дипломом - Анатолий Галкин

– Инга, я должен уехать на часик… Ты только не вставай. Лежи вот так и жди.

– Тебя вызывает твой начальник Гурков?

– Да. И он почему-то злой какой-то.

– Он успокоится… Ты передай ему, что Максим Ежов снимает фильм. Про него, про Гуркова… Сегодня через час Максим будет брать интервью у Ольги Крутовой.

– Где он будет это брать?

– Здесь. В гостинице. В ее номере.

* * *

Лощинин и Жук были у «Таганки» чуть раньше, чем туда пришел Игорь Докторов. Они видели, как он входит в ресторан, надели наушники, включили запись и приготовились к интересному спектаклю… Началось все с примитивной выволочки. Гурков орал на Докторова, обещал его стереть, размазать, закопать.

Вскоре кандидат в мэры устал кричать и начал пугать, говоря зловещим голосом.

– А ты знаешь, что Ежов про нас с тобой кино снимает? Ты знаешь, что твои бойцы, которых ты бросил, заложили нас с тобой?.. Перед выборами это может быть бомбой. Мой рейтинг рухнет, как небоскребы-близнецы.

– Знаю я про кино, Андрей Николаевич. Его московская адвокатша придумала. Она и в Москве хотела снимать, и про бомжа, и про Комбинат… Хотела, но теперь не снимет.

– Снимет не она, а Максим Ежов.

– И он не снимет… Им обоим настанет каюк через десять минут. Они собираются в гостинице интервью снимать. А там растяжка и кило тротила.

Гурков замер, никак не показывая своей реакции. С одной стороны, он уже мэр без пяти минут. Он государственный человек и должен осуждать такие варварские методы борьбы… С другой стороны, а будет ли он мэром без таких методов?

– Значит ты решил, Игорь, одним махом обе занозы убрать?

– Именно так… А через пару дней стариков замочим. Жука и этого, который из Москвы… На лодке перевернутся и на дно Угорки.

– Об этом потом, Игорь. Проведи сначала первый этап… Ты говорил, что это через десять минут случится?

– Примерно. Плюс-минус две-три минуты.

– Не подведи, Игорь. Обоих и одним махом!

* * *

Лощинин бросил наушники и схватился за телефон… Он чувствовал, что звонок нормально проходит, но Ольга не отвечала. Не могла! Ее мобильник трезвонил, лежа на кровати, а она вместе с Максимом только подходила к гостинице. Он нес камеру, а в ее сумке были кассеты и какая-то мелочь.

Жук набрал номер телецентра. Он кричал, требуя немедленно номер сотового телефона гражданина Ежова. Естественно, что опытная секретарша его послала. Единственно, она сообщила что он только что взял телекамеру и пошел в гостиницу. А это рядышком.

Лощинин набрал номер гостиницы. Трубку взяла женщина с мягким прибалтийским акцентом.

– Здравствуйте. Это гостиница Правдинска.

– Добрый день. С вами из Москвы говорят. Из администрации президента.

– Слушаю вас.

– У вас проживает Ольга Крутова.

– Да. Она только что взяла ключ и поднимается к себе. Я могу соединить с ее номером.

– Не надо! Срочно верните ее вниз, к этому аппарату… Срочно! С ней будет говорить президент!

Лайма не успела ничего подумать. Она просто положила на стол трубку и рванулась наверх.

Камера была тяжелая, и они поднимались не спеша. Лайма догнала их чуть выше второго этажа.

– Простите, товарищ Крутова, вам срочный звонок из Москвы… Прошу поскорее вниз. Там ждут.

– Кто ждет?

– Президент.

– Какой?

– Я поняла, что самый главный.

У Ольги тоже не было времени оценить ситуацию. Бесспорно, надо спускаться и выяснять все там… Она протянула ключ Максиму:

– Заноси пока камеру, а я выясню, кто так шутит… Вероятно, Лощинин. Его манера.

Последние слова она говорила, сбегая вниз по лестнице… Но то, что Лощинин не шутит, она поняла сразу.

– В твоем номере бомба… Верни Максима, если сможешь, но сама к двери не подходи.

Ольга рванулась наверх. Она что-то кричала на бегу, какие-то бессмысленные фразы из одних междометий… Вот и третий этаж. Ее номер в конце коридора. У ее двери стоит администратор Лайма. Значит, Максим уже прошел… Вероятно, Ежов был не последним человеком в Правдинске. Постоянное мелькание на экране и молодая яркая харизма делали свое дело. Даже горячей прибалтийской женщине было приятно проводить его до номера… Лайма лишь на секунду задержалась на пороге и вошла.

Оленька попыталась крикнуть, но из нее вырвался невнятный хрип… Она попыталась побежать к двери, но ватные ноги не слушались… Крутова стояла на площадке третьего этажа и считала секунды… Две… Три… Четыре!!!

Камера была действительно тяжелая, и Максиму надоело ее нести. Поэтому, распахнув дверь, он в два прыжка оказался у кровати, куда и уложил свой Панасоник. Рядом с забытым мобильником Ольги.

Он делал все быстро, но, открывая дверь, ощутил какую-то несуразность: сначала ее что-то застопорило, а потом вверху что-то звякнуло.

Бросив камеру, он мгновенно оглянулся – над дверью просто бросалось в глаза нечто перемотанное проволокой с двумя гранатами на переднем плане… Кольца от этих двух гранат вместе с усиками висели на двери, на короткой капроновой веревочке.

Можно было рвануть назад, в коридор. Но в дверном проеме появилась очаровательная Лайма. Она была широка в плечах и бедрах. Проскочить ее было невозможно. Она улыбалась, глядя на местную телезвезду, не зная, что ей осталась жить две секунды.

Журналист в два прыжка оказался у окна и успел распахнуть балконную дверь. Взрывная волна ударила в спину и вышибла Максима, как пулю из ствола. Он летел, задевая молодые клены. Перелетел через улицу, ударился в противоположный дом и улегся на козырек старинного подъезда.

Коридор заволокло дымом настолько, что Ольга даже не пыталась приблизиться к двери своего номера. Она, правда, сделала пять шагов вперед и в клубах пыли прислонилась к стене, нащупала вход в чей-то номер и плечом вышибла дверь… Она уже бывала здесь Ваза с цветами, кровать и лежащие на ней пожилые влюбленные, которые в тот раз так трогательно вспоминали день своей свадьбы.

Ольга бочком, с японскими поклонами прошла мимо обалдевших от грохота стариков и вышла на балкон. Рядом была пожарная лестница.

Спускаться было сложно. В одной руке Ольга держала сумку, где были ее вещи, а еще какие-то провода Максима и отснятые недавно кассеты.

Ольга снижалась, как в дымовой завесе. Из-за пыли с улицы ее никто не видел. Она подошла к своей желтой, но чуть запыленной Оке, села в машину, отъехала от гостиницы и только после этого началась суматоха. Сначала подбежали крикливые зеваки, потом на разные голоса завыли сирены медиков, пожарных и милиции.