Тайна острова Драконов - Ольга Миклашевская

Вот это я понимаю – твердая мужская рука!

Шомпол оказался низкорослым, едва доходящим мне до плеча пиратом с маленьким ртом бантиком и прищуренными раскосыми глазами. Единственное, что отличало его от остальной пиратской толпы, – расшитый на южный манер жилет: темно-бирюзовый фон и мелкие красные розы. Обычно столь разношерстные команды уживались плохо из-за недопонимания и разных традиций, но эти жили вполне мирно, хотя я заприметила среди пиратов несколько горцев и парочку северян, выделяющихся белыми как снег окладистыми бородами.

Полной противоположностью своего товарища оказался Жиротряс. Второй пират с легкостью мог поместить в себе Шомпола эдак три. Умный живой взгляд и правильные черты лица придавали ему неповторимый шарм большого добряка.

Три аккуратно завязанных и запечатанных мешочка обреченно упали за борт, некоторое время побыли на плаву, а затем с еле слышным «бульк-к» скрылись на дне. Судя по огорченным мордам пиратов, можно было подумать, что топят младенца.

Дракониха же даром времени не теряла и что-то с усердным видом строчила в толстый потрепанный блокнот. Затем выдернула один листок и протянула его капитану.

– У вас нарушение пожарной безопасности, – проинформировала она. – Во всех каютах необходимо держать противоогненные амулеты. На первый раз отпускаю. – Пограничник обвела команду пытливым взглядом. – Но потом пощады не ждите. А вас, Шеллак, жду к себе в гости. Вы знаете, где меня найти.

Все взгляды тут же устремились на некроманта, который с видом «а чего сразу я?» даже не удостоил дракониху ответом.

– Доброго плавания, – заключила ящериха, взмахнув тонкими крылышками. – В бухту попадете по левому берегу. Таможенную декларацию заполните по прибытии. – И улетела.

Как только коричневая точка исчезла за горизонтом, все дружно выдохнули и оживились.

Первым делом я повернулась лицом к невозмутимо прислонившемуся к борту некроманту.

– Ты ее знаешь? – Вопрос прозвучал так, будто я подозревала мужа в измене. Ревности, равно как и удивления, скрыть не удалось.

– Встречались пару раз, – пожал плечами Шел.

В душу черной змейкой закралось нехорошее подозрение. Сколько себя помню, Шеллак никогда не отлучался на срок больше недели, а за это время возможно только доплыть до Драконьей Гряды и отвесить поклон принцу драконов.

А не балуется ли Шел на досуге черной магией?

– Драконы что, умеют читать мысли? – Я нехотя перевела тему, чувствуя, что сотня оттопыренных любопытных ушей не даст нам нормально поговорить.

– Не все мысли, но некоторые.

– Это как?

– Очень просто, Шрам. В твоей голове за мгновение проносится целый рой мыслей, точно медовые пчелы, спешащие полакомиться весенними соцветиями. Есть громкие мысли, четкие, те, которые ты сама осознаешь, а есть те, которые проносятся так быстро, что не успеваешь их даже уловить.

– Получается, драконы читают только самые громкие мысли? – догадалась я.

– Опять же не все драконы, – возразил некромант. – Большинство так не умеют, но запомни: ни один дракон тебе в этом не признается, пока ты сама его не раскусишь. А эти твари часто говорят такими загадками, что понять ничего нельзя.

Вместе с капитаном Фроном одновременно возникли его рыжеволосый дружок, шкипер и принц. Последний со скучающим видом принялся разглядывать размытый солнцем горизонт.

– Отличная работа, капитан, – не поскупилась я на комплимент, и Шел недовольно вздернул бровь. От меня похвалы он никогда не получал и не получит. А вот не надо водить знакомства со всякими драконшами-пограничниками, тогда я, может, буду ему чуть больше доверять.

– Стараемся. – Фрон блеснул зубами. – Но это только самое начало пути, Шрам. Дальше – больше.

– Больше чего? Драконов?

– И драконов тоже, – кивнул белобрысый. – Лир, пойдем, кажись, у нас где-то там, в трюме, завалялись ржавые противоогненные амулеты, – обратился он к рыжему, – только ими уже пару веков никто не пользовался.

Встав между двумя мужчинами – мертвым и управляющим смертью, – я почувствовала некую иронию происходящего.

Волны за бортом спокойно перекатывались, сбиваясь в легкую морскую пену. Кое-где мелькали силуэты проплывающих мимо рыбных стаек и ярких колышущихся кораллов. Морской болезни у меня пока не наблюдалось, так что я беззаботно разглядывала воду и ее обитателей, но вскоре у меня все же закружилась голова, и пришлось покинуть палубу.

– Поесть бы, – пожаловалась я не то принцу, не то Шелу, не то самой себе.

– В общей каюте остатки вчерашнего пиршества, – сообщил некромант.

И откуда он все знает?

– Подожди, я с тобой. – Пер фамильярно подхватил меня под руку.

Я заметила, как Шеллак недовольно скривился. Идти трапезничать с рабочим материалом! Где это видано?!

Но мне было все равно. Я люблю все, что раздражает Шела, и обожаю водить дружбу с его врагами и неприятелями. Можно сказать, что это хобби у меня такое.

Краем глаза я проследила за шмыгнувшим в трюм мальчишкой – тем самым (его, кажется, Штилем зовут?), который с какого-то перепугу разбудил меня посреди ночи, но так ничего и не сказал. Я это ему еще припомню и при первой же возможности отомщу.

«Остатками пиршества» оказались просто объедки, крошки и грязная посуда. Кок не удосужился даже сгрести посуду в одну кучу, и из-за непогоды много глиняных мисок превратилось в глиняные осколки и обломки.

– М-да… – протянула я, оценивая масштабы разрушения.

Патефон все еще играл, по сотому разу напевая знакомый мотив «Почему я стал пиратом», временами напоминавший «Моя любовь ушла на дно». Года два назад в прибрежных кабаках эти песни были хитом номер один, пока их не сменила «Враги до гроба, а после гроба до бездны мы враги».

Я подняла иглу, и музыка прекратилась, в то время как пластинка вхолостую продолжала крутиться, мельтеша перед глазами поцарапанными боками.

– Хоть бы радио поставили, – заметил принц, вытаскивая пластинку и принявшись рассматривать раритет со всех сторон.

– Радио во время шторма не берет, – пояснила я и полезла под стол в поисках чего-нибудь целого и съедобного. – Да и как будет выглядеть юнга на площадке эзельгофта с антенной в руках? Да пиратов же на смех поднимут!

Послышался шорох, и я поняла, что Пер Четвертый, собственной персоной, полез за съестным с другого конца стола. Мы столкнулись лбами где-то на середине пути. Он – выругавшись прилично, я – не очень. По разочарованным лицам друг друга поняли, что пригодного в пищу ничего не нашлось. Желудок предательски заурчал.

В весьма интимной обстановке среди полнейшего беспорядка я уставилась на своего подопечного, пытаясь понять, почему больше не чувствую исходящей от него мертвой энергии. Сюрприз за сюрпризом. Откуда в нем столько жизни?