Врата Афин - Конн Иггульден
Шрифт:
Интервал:
Аристид снова вышел вперед, чтобы ответить на заданный вопрос, но именно Фемистокл вызвал радостные возгласы, когда поднялся, чтобы объяснить свою позицию. Он отвечал на вопросы собравшихся и давал им время оценить его ответы, так что в результате глубоко погрузился в детали своего предложения.
– В какую сторону идет? – спросил Эпикл из-за плеча Ксантиппа. – Я мог бы поставить тетрадрахму на Фемистокла и выиграть, по крайней мере еще одну, если выбрать подходящий момент.
Ксантипп нахмурился. Отец с юных лет предостерегал его от азартных игр. Тем не менее он попробовал, потерял небольшое состояние и проникся пожизненной неприязнью к тем, кому повезло больше.
– Не думаю, что у Фемистокла есть шанс, – ответил Ксантипп.
Он понимал, что рядом могут стоять те, кто послушает и последует его совету. Таким образом, небольшое выступление с места могло вознести его по каменным ступенькам.
Укрепившись в своей решимости, Ксантипп продолжил:
– До Марафона он не смог бы повлиять на эту толпу. Чем была Персия для большинства из нас? Какая-то далекая империя. Половина присутствующих здесь видели этот огромный флот. Ты помнишь! Как бы это меня ни раздражало, думаю, Фемистокл прав. У нас есть средства, которых никто не ожидал. Что может быть лучше для афинян, чем это? Корабли…
Постучав себя по лбу, он поднял руку, чтобы его заметили.
– Оратор здесь! – поддержал его Эпикл.
Все больше тех, кто знал Ксантиппа, выкрикивали его имя. Он заметил, что с трибуны за ним наблюдает Фемистокл, и слегка наклонил голову. Фемистокл повернулся к эпистату и, на мгновение завладев его вниманием, указал на Ксантиппа. У сидящего наверху есть определенное преимущество. Когда эпистат выкрикнул его имя, люди расступились, давая Ксантиппу пройти к ступеням. Он шагал быстро, приводя в порядок мысли.
И Аристид, и Фемистокл отошли в сторону, чтобы исключить любые подозрения в попытке повлиять на него. Ксантипп занимал ряд руководящих должностей в течение предыдущих девяти лет. Дядя его жены создал те самые законы, которые упорядочили дебаты. Что еще важнее, Ксантипп командовал своим племенем в бою. Опираясь на эти полномочия, он мог повлиять на голосование. И Фемистокл, и Аристид знали это.
Ксантипп поднял руки, и собрание почтило его тишиной. В Афинах уважение выказывали неохотно, но все марафономахи пользовались всеобщей симпатией.
– Афиняне, я говорю как Ксантипп из филы Акамантиды. Мой опыт подталкивает меня к тому, чтобы высказаться сегодня. Вы все знаете наши законы: те, кто благословлен богатством, поддерживают город в общественной службе. Они платят за постройку корабля или платят компании и драматургу за создание великого произведения. Другие обеспечивают едой тех, кого нанимают для общественных работ, или финансируют праздники для всего города. Я делал все это – и я извлек из этого пользу. На двух кораблях, которые отправились с Мильтиадом, весла и паруса оплачены моим серебром. Я не отделяю себя от вас. Сегодня мы все принадлежим к одному классу. Из этого следует, что Афины могут попросить любого из нас об услуге. Это мое первое замечание.
Он взял паузу, и по толпе, заполнившей Пникс, пронесся шепоток.
Ксантипп погрузился в раздумья. Он понятия не имел, как Фемистоклу удалось оживить собрание. Ему казалось, что любая попытка пошутить будет встречена гробовым молчанием. Он даже покраснел при этой мысли. Лучше использовать доводы, основанные на логике.
– Мой второй пункт заключается вот в чем. Корабль живет дольше, чем еда, или черепица, или… – Он махнул рукой, подыскивая другой пример.
– Новые одежды, – пробормотал Фемистокл.
Аристид приподнял бровь, подозревая, что намекают на него.
– Новые одежды… – повторил Ксантипп. – Мои триеры будут бороздить Эгейское море еще долго после того, как я сойду в могилу. Это наследие может принадлежать всем нам. Сегодня у каждого афинянина есть один и тот же выбор. Мы должны построить этот флот.
Эффект получился слабее, чем у предыдущих ораторов, но Фемистокл показал пример поддержки, так что Ксантипп смог отступить с достоинством. Повинуясь импульсу, он решил не покидать трибуну.
Фемистокл снова обратился к народу:
– Я благодарю моего друга Ксантиппа из дема Холаргос. Его слова напомнили о последнем пункте для тех из нас, кто обсуждал пророчество оракула в Дельфах.
В воцарившейся тишине Ксантипп услышал шорох ветерка. Он знал, что Фемистокл слишком умен, чтобы рискнуть проявить неуважение, и все же у него сложилось впечатление, что он может подчинить своей воле любого, если сочтет это необходимым.
– Жрица оракула однажды сказала Клисфену: «Лишь деревянный оплот пребудет спасеньем афинян». Помните?
Толпа ответила согласным ропотом; многие указывали на массивную скалу, возвышавшуюся над городом. Фемистокл тоже посмотрел на нее.
– Акрополь, да. Именно там тиран Гиппий забаррикадировался от народа и спартанской армии, которая пришла, чтобы свергнуть его. Он думал, что деревянные стены спасут его. Оракул не сообщил никаких подробностей, но я не думаю, что жрица Аполлона имела в виду именно эти стены. Они не спасли Гиппия!
Заметив, что в толпе начинаются разговоры, он быстро добавил:
– Говорю вам, деревянный оплот – это корабли, которые мы построим. Когда Персия вернется, мы спасемся на кораблях, в море! И пророчество исполнится.
Слушатели закивали в знак поддержки, и Фемистокл улыбнулся. Он беспокоился, что Ксантипп охладил пыл афинян своим сухим стилем. Собрание проходило четыре полных дня в месяц. Люди ценили величественные жесты, но им не нравилось, когда их подталкивали. Временами сухие аргументы более убедительны, чем самые цветастые приемы риторики. Такой момент настал для них.
– Я призываю к обязательному голосованию, – сказал Фемистокл.
– Поддерживаю, – добавил Ксантипп, хотя сотни других ответили одновременно.
Фемистокл признал его вклад и, наклонившись ближе, шепнул:
– Сегодня ты на стороне правых, Ксантипп. Нам действительно нужны эти корабли. Это бодрит, не так ли?
В этом голосовании никто не писал никакого имени на куске керамики; люди просто расходились на две стороны к краям Пникса, потом их считали.
Ксантипп смотрел на афинян, направлявшихся поддержать или отклонить внесенное предложение. Они потратили на это весь свой день. Некоторые просидели и всю вторую половину дня, и ранний вечер, слушая срочные судебные дела. Другие подавали жалобы, которые предстояло рассмотреть небольшим группам таких же граждан. В мире не было ничего подобного, но бывали времена, когда ему хотелось, чтобы простое почитание играло большую роль. Собрание напоминало могучего молодого быка. Им можно было управлять легким прикосновением, но он был молод, уверен в себе и ужасающе силен.
– Впечатляет, – наконец сказал Ксантипп. – Ты думаешь, что корабли – это действительно деревянный оплот
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!