Наследники страны Ямато - Ольга Крючкова

Семейство Тоётоми ожидало невесту в одном из залов. Парадное помещение было просторным, его стены украшали множество гобеленов с изображением природы и сказочных животных: драконов, зайцев-единорогов, лис-оборотней. Интерьер выглядел богато. Вдоль стен стояли изящные вазы, выполненные в парчовом стиле[97], чередовавшиеся с невысокими резными этажерками, на которых, следуя последней моде, разместились китайские фарфоровые статуэтки. Пол, застланный татами, был также усыпан многочисленными цветным подушками, дабы женщины могли непринуждённо расположиться.

– Господин, – вошёл доверенный вельможа и поклонился сёгуну. – На отряд напали, он понёс большие потери. Но с юной невестой всё впорядке. К сожалению, как я выяснил, её сестра, направлявшаяся в Киото, похищена…

Тоётоми буквально стиснул зубы, дабы не дать волю охватившему его гневу. Тория почувствовал настроение отца.

– Господин мой, – вмешалась Манами, – прошу вас! Девушке и так пришлось тяжело… Ей надо отдохнуть и прийти в себя.

– Конечно, – кивнул сёгун жене. – Казнить негодных самураев я всегда успею.

Юрико предстала перед взором четы Тоётоми. Тория издал возглас изумления: он не ожидал увидеть вполне взрослую и оформившуюся девушку. Сёгун также остался доволен внешностью невесты.

– Я рад приветствовать вас, госпожа Хитоми, в моём замке. Я также выражаю сожаление по поводу постигшего вас несчастья…

Юрико поклонилась.

– Благодарю вас, господин сёгун. Надеюсь, что мой отец непременно найдёт этого разбойника и лишит его головы. Я счастлива, что добралась до Исиямы и смогу выполнить всё то, о чём вы имели честь договориться с моим отцом…

– Госпожа Хитоми, позвольте представить вам моего сына Тория, – сёгун сделал жест рукой; Тория поклонился. Юрико про себя отметила, что молодой человек весьма не дурён собой.

Когда светские формальности были завершены, госпожа Манами взяла на себя опеку невесты и проводила её в специально приготовленные покои.

Тория же проводил девушку вожделенным взглядом.

– Отец, а как вы считаете: не будут ли нарушены нормы приличия, если сегодняшней ночью я посещу покои госпожи Хитоми?

Сёгун улыбнулся: девушка явно приглянулась его отпрыску.

– Хитоми – твоя невеста. Она – в моём замке, а значит, здесь приличествует всё то, что я считаю возможным. Не вижу ничего предосудительного в твоём желании: девушка действительно хороша. И если она как можно быстрее понесёт наследника, тем лучше для рода Тоётоми. Покажи ей, на что ты способен – пусть у неё болит между ног…

– Отец! – Тория смутился.

Зато сёгун рассмеялся от души, весьма довольный своим циничным замечанием, уже забыв, что от отряда вернулось лишь чуть больше половины людей.

* * *

Нобунага получил известия от верных людей: Хитоми пребывала в горном убежище, Юрико благополучно достигла Исиямы – его план удался. Теперь он был спокоен за дочерей и мог заняться укреплением Адзути.

Даймё тотчас же приказал возвести вокруг замка ещё одну стену, дабы создать дополнительную линию обороны. Нобунага предвидел дальнейшее развитие событий: после того, как Юрико под видом Хитоми выйдет замуж за Торию, сёгун непременно потребует, чтобы он перестал отчислять часть дорожной пошлины в императорскую казну, а все суммы отдавал бы его сборщикам налогов. Затем аппетиты сёгуна начнут расти…

Нобунага пытался оценить ситуацию: сколько у него времени, чтобы дополнительно укрепить замок? Получалось, что совсем немного… Он не успеет… И что тогда?

Широ-маку, свадебное кимоно, госпожи Хитоми привело служанок дома Тоётоми в неподдельное изумление. Когда две личные горничные госпожи Манами извлекли наряд из дорожного сундука, они не удержались от восторженных возгласов.

Кимоно, сшитое из кусари-нуи[98], белоснежно-белого цвета, расшитое золотой и серебряной канителью, таким образом, что замысловатый узор органично перетекал со спины на грудь и рукава, стоило по-крайней мере не менее пяти тысяч рё.

Свадебный оби, старательно расшитый обеими сёстрами Ода, также был достоин всяческих похвал.

Госпожа Манами, увидев, роскошное кимоно невесты, не удержалась и сказала:

– Поистине, госпожа Хитоми, свадебное кимоно подстать несметным богатствам вашего отца.

«Хитоми» поклонилась.

– Благодарю вас, госпожа Манами. Отец заказал его у самых лучших мастеров Киото…

– Это заметно. Вышивка безупречна, – заметила будущая свекровь, рассматривая кимоно.

За последние несколько дней пребывания невесты в Исияме, она постоянно присматривалась к девушке, в итоге решив, что та достойна всяческих похвал. Особенно госпожу Манами удивило, как стремительно нашли взаимопонимание Тория и её будущая невестка.

Жених и невеста постоянно проводили время вместе, часто уединялись, что весьма радовало госпожу Манами, уж она-то понимала, что может происходить между молодым мужчиной и юной девушкой за закрытыми фусуме. Она не осуждала их, напротив – роду Тоётоми нужен законный здоровый наследник, а Хитоми производила впечатление вполне крепкой девушки, способной родить не одного ребёнка.

Наконец настал тот торжественный день, ради которого Хитоми и прибыла в ставку сёгуна – день свадьбы.

Почти всё утро служанки одевали невесту и причёсывали. Причёска же, банкин-такашимада, вызвала немало хлопот, так как была весьма сложной: сначала в волосы вплетались золотые рожки ревности, затем волосы заплетались в искусный пучок, и только после этого голову невесты покрыли специальной шляпкой, цуно-какуши, которая и должна была скрывать женскую ревность[99].

После того, как невесту облачили в кимоно, широ-маку, завязали по всем правилам оби, будущая свекровь подала девушке маленький меч, который та заткнула за пояс, и – веер, символизирующий счастье. Теперь невеста была готова следовать в синтоистский храм.

Хитоми и госпожа Манами, также облачённая в ослепительные праздничные одежды, покинули покои, направившись в один из замковых парадных залов, где гости томились в ожидании.

Как только фусуме, ведущие в зал, распахнулись, невеста тотчас же приковала к себе взгляды присутствующих вельмож, самураев, их жён и дочерей, по достоинству оценивших её красоту и свадебный наряд.

Тория выглядел подстать невесте: его роскошное праздничное кимоно из тяжёлого терракотового шёлка, поверх которого была надета вишнёвая катагино[100]из парчи, придавали ему солидности, отчего жених казался гораздо старше.