Джихад одинокого туриста - Алексей Туренко

— Поехали.

Среда. Утро, 06.24.

Выехав за пределы поста, я попросил пассажира.

— Высунься в окно и сделай рожу поприветливей.

— Нахрена?

— Меня не прикалывает дружеский выстрел из гранатомета.

Оценив масштаб проблем Саша молча привстал и высунулся.

Свои нашлись за третьим поворотом — Иван с Мишей куковали в салоне, высадив пленных на обочину. Пленный выводок, закатывая глазки тихо подвывал. Бледный конвой нервно цыкал зубом.

Я притормозил и высунулся.

— Саша, заканчивай гонять воздух, — и повернувшись к арабской массовке, любезно попрощался, — Пошли Нахрен.

— А?.. — подал голос бух.

— Потом. Тачка на ходу?

— Да.

— Поехали.

Оставив брошенных (или отпущенных?) машины ушли на серпантин. Две из трех стоящих фигур, абсолютно одинаковым, бережным жестом придерживали правые руки.

Среда. Утро, 06.40.

Живописные, пустые и при этом — хорошие. Такие дороги не часто встречаются сегодня. Нам нам повезло. Море было голубым, горы — серыми, асфальт — гладким. Художник, скрывающийся в каждой очерствевшей душе мог раскрывать мольберт на любой точке трассы.

Но восприятие, не синоним таланта. Свой я не нашел, так и не поднявшись выше ремесленника во всех умениях прошлой жизни.

В общем, единственное что оставалось — жать на газ. Дорога позволяла, ситуация настаивала. По такой трассе я с удовольствием бы втопил полторы сотни, но… Ветер, раздув порыв души, он выжал обильную слезу и гася ей то что распалил. Компромисс меж ветром и скоростью нашелся километрах на семидесяти. В сем неспешном темпе мы отмотали километров восемь и обогнув совершенно роскошный, поросший зеленью, живописнейший отрог, я нажал тормоз. Вэн вильнул, тормозя. Заняв всю ширь дороги, оба водителя — Иван и я, переглянулись.

— Что стоим? — пробурчал его пассажир, пытаясь продрать глаза руками.

Мой был лапидарнее.

— Что? — спросил он, поднимая голову,

— Заправка. — я потянулся за биноклем, приоткрывая дверь. Пикап качнуло — восемьдесят пассажирских кэгэ шустро перекочевали в кузов. Встав на подножку я воззрился на самую обычную заправку, прилепившуюся к склону горы, почти в километре. Четыре колонки под желтым навесом, магазинчик, кафешка — под синим. Хохлы?

Оптика приблизила, но не прояснила. Заведение выглядело брошенным, но целым.

— Странно. Закрыто, но цело, — фраза доказала — одичать можно и за сутки.

Стеклянная дверь блеснула, отворяясь. На порог вышел дородный мужик. и уставился в нашу сторону.

Я обернулся к кузову, — Что думаешь?

Пулеметчик пожал плечами.

— Засада на заправке? Я бы не рискнул.

— То — ты. У местных мозгов могло хватить.

— Предлагаешь вернуться?

Мысль не грела.

— Собственно, деваться некуда. Поехали. Может новости узнаем.

— Я пока тут побуду. — сверху многозначительно лязгнуло.

Ладно. Передернув затвор и положив черный агрегат на сидушку, я глянул на ярославца.

— Вано, за нами, осторожненько. Если пальба — не останавливайтесь.

— Ладно, — втыкая передачу буркнул «сосед».т.

Заправка уютно расположилась меж двух отрогов, прижавшись спиной к скальной стене почти в середине широченной дуги описываемой дорогой. Она, как и сама дорога, превосходно просматривались с любой точки двухкилометровой дуги.

С отсутствующим стеклом открывать дверь не понадобилось.

— Салям, — глядя на собеседника поздоровался я, остановив машину. На лице заправщика читалась подавленная мрачность и нескрываемая настороженность. Дивный бланш вокруг темного глаза говорил лучше слов — с повстанцами он уже знаком. Толстяк молча пялился на тачки, разглядывая пулемет, дыры и выбитые окна.

Привычный вопрос — Говоришь по-русски? — приподнял правую бровь встречающего. Наклонив голову, отчего упитанная щечка слилась с шеей, он впился в меня взглядом.

— Русские?

— Да. Бензин есть?

— Есть. — сознался он. — Насос не работает. Электричество… — он потеряно махнул рукой.

— Мы заплатим. Миша! — я повысил голос.

Хлопнула дверь.

— Что?

— Дай денег. Сколько? — это уже было к заправщику.

— Электричество… — затянул песню заправщик, заткнувшись при виде вытягиваемой из кармана пачки денег.

Выйдя из машины я вытянул из стопки несколько бумажек.

— Запускай генератор и начинай, — проговорил я, вталкивая три сотни в нагрудный карман грязноватого комбеза заправщика. — Мы пока заглянем в магазин. Там есть кто?

— Племянник, — пробурчал прохвост, направляясь к задней стенке пристройки.

Мы пересекли порог магазина под звук чихающего движка. Звук сменился треском и вентилятор под потолком, медленно убыстряясь принялся месить воздух грязными лопастями.

Карты торчали прямо у входа. Цапнув сразу пяток, я протиснулся мимо стоек с восточными сладостями. Сластям был нанесен урон — даже старательная выкладка не могла скрыть пробелы в ассортименте. Дальше обнаружился ряд с водой и чипсами, а за стойкой — смуглый пацанчик лет семнадцати. Темные глаза принялись молча сверлить мне спину.

Я огляделся — вокруг, насколько хватало глаз простирались напитки, сласти и сувениры. И ни единой завалящей колбасы или хотя бы — Доширака.

Подхватив пластиковую упаковку воды и водрузив нее местную разновидность рахат-лукума с пачкой шоколада я подошел к кассе и огляделся. Сигареты торчали за спиной парня. Темные очки рядами пустых глаз висели на на стойке. Алкоголя не видать.

Сняв четыре пары очков я скомандовал — Блок Мальборо, — выкладывая на кассу еще несколько бумажек. Повеселев, пацан сцапал деньги и подал сигареты.

— Виски? — интонация была вопросительной.

Я показал виват. Две. Из-под стойки показался красный Дениэлс. Неплохо. Выдав парню еще сотку я позвал.

— Майкл, помоги!

Нагрузившись скарбом мы вышли из магазина. Заправщик уже заканчивал. Закинув барахло в салон я поинтересовался у вешавшего пистолет на колонку, толстяка.

— Связь есть?

— Телевизор.

Уже лучше.

— Что говорят?

— Военное положение. Все велено сидеть по домам, пока армия не переловит мятежников.

— А она переловит?

— Говорят, что из Санталии их почти выбили.