Разделить на сто - Роман Лейбов

Закончив на этой патетической ноте свою историю, Николай Матвеевич, снова смутился и сел на оставшуюся свободной табуретку. Галлиулин откашлялся и промолвил:

— Ну вот и разобрались. Спасибо, товарищ Гузь, за увлекательный рассказ.

А Юра Красицкий, которого уже давно интересовал один вопрос, волнуясь, спросил:

— Извините, вот вы про ящики сказали. Там рядом с местом, где этот клад… ну то есть эта библиотека спрятана, — там не могли остаться эти ящики?

— Да, — удивлённо ответил Гузь, — даже наверняка остались, на них свечи крепили, у Чумакова в дневнике это упомянуто.

— Так мы же, — всплеснула слегка руками Наташа, — мы же были там, Юрка, да? Там, где летучие мыши ещё. Мы тут недавно за вами шли по пещерам, — обратилась она к Николаю Матвеевичу, ловко обходя в своём рассказе подробности, — по своему делу, а потом, когда вы песню допели, мы там немножко потерялись в темноте и стали направо сворачивать. Но несколько раз свернули налево, наверное, тоже. И там была комнатка, а в ней какие-то ящики…

Но Гузь совершенно не расстроился и даже не стал расспрашивать о деле, по которому были в пещерах Наташа и Юра. Он только улыбнулся и сказал: «Лучше бы это я тогда в темноте потерялся. Но, значит, я уже близко».

Все встали с мест, прощаясь и пожимая руку маленькому человеку. Вежливая Мурка, выгнув спину, произнесла: «Пока!»

Но Юру мучил ещё один вопрос. Он не удержался и всё-таки спросил:

— А почему вы просили не смеяться? Ничего же нет смешного.

Николай Матвеевич поглядел на остановившихся в дверях посетителей, потом вдруг решился — и сказал отчаянным голосом:

— Ладно. По-честному — так по-честному. Никому никогда не рассказывал, а вам признаюсь. У меня есть особая причина, чтобы искать осьмироговскую коллекцию. Только правда — не смейтесь, пожалуйста.

Он дошёл до письменного стола и извлёк оттуда очень старую тетрадь в чёрном кожаном переплёте.

— Это, — сказал он, снова краснея, — уникальная вещь. Единственная сохранившаяся копия. Полное описание «малого осьмироговского фонда». Это я ещё в Градове на чердаке нашёл, маленький совсем был. В смысле — ребёнок, — добавил он и ещё больше покраснел. — Собственно, с этого и началось. И я думаю… я думаю, не мог же я совсем случайно тогда в Чулимске этого Ивана Игнатьевича встретить.

Гузь открыл тетрадь на странице, заложенной выцветшей от времени с наружного краю жёлтой лентой, и указал аккуратным пальцем на запись, сделанную старинным лиловым с завитушками почерком:

98. росс. рукоп. XVIII

Рукопись, уникальный экземпляр, в каталогах императорских библиотек отсутствует.

Оригинал не выявлен.

Самодельная тетрадь в ½ листа. 125 листов. Бумага с водяными знаками «FAO 1796».

Удовлетворительной сохранности. S.l., s.a. <Тамбов (?), Конец XVIII — начало XIX в.>

Книга, именуемая Халдейский Ключ ко Вратам Премудрости, или Верный Друг Франк-Масона, Сочинение кавалера S. Z., трактующее пути, открытые Избранным, ко пременам Натуральных сущностей, заключающее тайны Каббалы и секреты преображения Металлов, а также содержащее в себе верные способы обогащения в Игре, как и изменения посредством Магнетизма человеческого облика: как из Стариков творить Юношей, а из Карлов людей преизрядного росту, из особ Мужеского полу Женский и наоборот, а также привлекать сердца Прекрасных и подобное. Переведено с Французского дворянином Д. Я. К-ным, в Тамбове.

Несколько слов в этом описании, не вполне в целом понятном незваным гостям Николая Матвеевича Гузя, ещё в далёком Градове обвела красным карандашиком детская рука будущего заслуженного дрессировщика кошек и эквилибриста. Их гости поняли.

И вы, конечно, догадались, что это были за слова.

— Суеверия это какие-то, по-моему, — сказал уже в лифте, поднимающемся на девятый этаж, пенсионер Португальский. — Он что, правда, что ли, думает, что в этой книге есть лекарство от его… от его болезни?

— Не скажи, Максимыч, — возразил Марат Маратович, — в старые времена много такого знали… Вот у нас в Арбатове одна старушка была — травами лечила…

— Да не верит он в чудеса, — неожиданно вмешался в беседу друзей-детдомовцев Галлиулин, — он детскую надежду свою вспоминает. И очень эту библиотеку хочет найти. А если найдёт, то он уже никакой не лилипут, например, будет.

Поражённые мудростью участкового, пенсионеры молчали до самой остановки лифта.

Тем временем оповцы, поднимающиеся пешком, тоже обсуждали неожиданную развязку своего приключения:

— Я бы, — сказал Юра, — не стал в девчонку превращаться. Из мужеского в женский то есть. А вот про магниты интересно.

— Я тоже бы не стала, — поддержала Красицкого Таня, — в смысле — «и наоборот».

«А я бы, — подумала про себя Наташа Семёнова, — на время бы превратилась, вот чтобы попробовать только. А потом обратно».

Рыжий Стасик Левченко тем временем, как ни странно, вздыхая, думал о своём соседе, пенсионере Петре Макаровиче Приставалове.

В ответ на троекратный официальный звонок участкового Галлиулина в дверь квартиры № 107 изнутри сквозь отчётливо разносившийся в тишине коридора стук пишущей машинки послышалось:

— Проходите, проходите — там не заперто.

«Сразу что ли уйти?» — устало подумал Галлиулин, но юркий Максим Максимович Португальский уже открывал дверь, следом устремился грузный отставной бухгалтер Голландский, а сзади участкового робко теснили дети, и он, в который раз уже вспоминая о кизиловом варенье, вошёл в квартиру.

В коридоре на стенах висели какие-то иностранные плакаты с портретами певцов. Из туалета слышалось гортанное пение сломанного унитаза. По всей квартире горел свет, бородатый жилец явно не задумывался об экономии энергии. В комнате за неплотно прикрытой дверью по-прежнему, теперь уже совсем близко, стучала пишущая машинка. Покуда пришедшие, остановившись в коридоре, раздумывали над планом дальнейших действий, стук неожиданно прервался, послышались быстрые шаги, дверь, ведущая в комнату распахнулась, и оповцы увидели вчерашнего подозреваемого.

Он был одет не по-домашнему нарядно, а чёрные очки снял и теперь предстал перед оповцами в обыкновенных, с толстыми линзами. Тёмные живые глаза Бороды немедленно остановились на Галлиулине. Он тут же подскочил к участковому и протянул ему руку:

— Очень приятно! — воскликнул молодой человек. — Здравствуйте! Я — Слава Копылов. Нашли? Ой, — обратил он наконец внимание на оповцев, — а вас я знаю. Вы, дети, вчера за мной ходили, да? Весь день. Шпионов ловите, что ли? Мы у себя в Юрятине когда-то тоже ловили. И тоже не повезло. Добрый вечер! — шпион, неожиданно оказавшийся Славой Копыловым, потряс руки Португальскому и Голландскому и снова обратился к Галлиулину, — Так нашли вы её?