Когда умолкает кукушка - Ольга Лисенкова

– Баб-Нюсь, да я никогда не думал… Хотите, я буду вас называть по имени-отчеству? – сообразил Федор.

Она снова усмехнулась. Достала заварочный чайник с изысканными церемонными розочками и жестяную банку с чаем, от которого шел тонкий аромат мелиссы.

– Да не надо, сынок, я уж привыкла. Так вот, я не Баба Яга, хотя по сюжету сказки тебе бы лучше к ней за советом. Их много, привратниц…

– Привратниц?

– Так их принято называть. Они на границе мира, не у каких-то там особых ворот. Можно было бы и пограничницами называть… но вот отчего-то слово «привратницы» прижилось. Наверное, им самим оно нравится. Баба Яга в сказке – тоже пограничница. Иначе почему бы герой просил избушку к нему повернуться, а не сам, как это вообще-то делается всегда, обошел бы своими ногами дом да и нашел бы дверь? Он этого сделать не может.

– Избушка стоит на… каком-то краю, на границе?

– Вроде того. У кого-то избушка на ножках, у кого-то ходячий зАмок, может. Я тебе что талдычу: я-то не Привратница.

Она протянула ему тарелку с нарезанной колбасой.

– С другой стороны, – сказала она веселее, – и ты у нас не лыком шит оказался. Может, еще и прорвешься за Аленушкой своей.

Они пили янтарный чай, заедая колбасой и вафлями, и Федор пытался получить ответ хоть на какой-нибудь из занимавших его вопросов. Но баба Нюся была немногословна и задумчива.

Закончив чаепитие, Федор ополоснул тарелку и чашки с блюдцами.

– Баб-Нюсь, а гадание мы уже завершили? – спросил он безнадежно.

– В гадании я вижу одно, Федь: твоей Алены нет среди мертвых и нет среди живых.

Он еле удержал мокрую стопку посуды.

– Значит, эти сны – не совсем сны.

– Она успела рассказать тебе, где находится?

– Да она сама толком не знает. Где-то между мирами, она называла это «трещиной» или «расщелиной». Между миром мертвых и живых.

Баба Нюся обрадовалась.

– Ну вот!

– Что «вот», мне ее где искать-то?! Ей там велено собрать заблудшие души и отправить по маршрутам, а она понятия не имеет, как к этому подступиться вообще.

– Собрала?

– Что?

– Собрала она этих людей? По гаданию выходит, что да.

– Она мне говорила, что Лизу видела, но девчонка убежала.

– Найдется. По гаданию вышло, что собрала.

– А дальше?!

Баба Нюся похлопала его по плечу:

– Ну-ну, Федь, спокойнее. Откуда я-то знаю, что дальше? Разве еще карты глянуть…

– Гляньте, баб-Нюсь, гляньте!

Они вернулись в комнату. Хозяйка прошла к комоду, выдвинула до конца скрипучий, тяжелый ящик. Вытащила стопку карт – на этот раз не игральных и не гадальных, а географических. Контурных, как в школе. Федор смотрел во все глаза.

– Не трогать, – строго предупредила баба Нюся.

Он сцепил руки за спиной.

Она стала перекладывать карты: Америка, Африка, карта мира… Райские острова?

Эту тетрадку баба Нюся выцепила, придвинула очки к глазам и стала быстро-быстро перелистывать, чтобы Федор не успел увидеть ничего лишнего. Он был готов и вовсе зажмуриться, лишь бы получить ответ.

– Остров Буян, – сказала она наконец тихо.

– Что?

– Остров Буян. Нет, не тот, что у Пушкина…

Она взяла в руки карту с Алениным портретом и поднесла к бледно-голубому контуру на полупрозрачной бумаге. Изображение налилось цветом, тогда баба Нюся живо отдернула руку и бросила карту на стол рубашкой вверх.

– На море-окияне, на острове Буяне, – вспомнил Федор. – Но где такой остров?

– Где – тебе Аленушка правильно сказала.

– В расщелине между мирами, что ли?

– Приблизительно так.

– Один раз я очутился там во сне, второй раз мы разговаривали с Аленой через зеркало. Ну почти… Она через зеркало, а я через оконное стекло.

– Третий раз. Третий раз решающий, дружок, как в любой сказке. Прорвешься – будешь с ней, не прорвешься… – она развела руками.

Собрала контурные карты в стопку и упихнула вглубь комода.

– Спасибо за чай и угощение, все было очень вкусно, – сказал Федор, с трудом сдерживая досаду. – Все равно я ничего не понял. Мне брать отпуск и переселяться в детскую библиотеку, читать сказки теперь?

– Нет, Федь, не стоит. Там правды не доищешься, столько обработок было!

– Но что же мне делать?

– То, чего ты прежде никогда не делал, – улыбнулась бабушка. – Только смотри, без членовредительства!

– Кстати, – баба Нюся выглянула на площадку, когда Федор уже нажал на кнопку лифта, – полнолуние не сегодня, а завтра. Понял?

На следующее утро Федор сходил на работу и подал заявление на отпуск. Разрешение ему дали мгновенно, достаточно было посмотреть на его изможденное лицо.

Домой он шел пешком, аккуратно огибая расползающиеся осенние лужи. Чего он никогда еще не делал? Да миллион вещей. Например, никогда не выпивал с чернокожим собутыльником. Никогда не прыгал с парашютом (но тут уж без гарантии, членовредительство может случиться даже у опытного спортсмена). Никогда не был, к примеру, в Карелии, но вообще ведь путешествовал раньше? Не дарил прохожим цветов, но в принципе дарил. Не ел лягушек…

У самых ног Федора притормозила машина, и водитель обрушился на него с руганью. Федор пожал плечами, обогнул автомобиль и двинулся дальше. Вот, никогда еще его не сбивали пока что, но это членовредительство. И водители тут ни при чем.

Нет, чтобы найти путь к Алене, нужно что-то принципиально новое. Иное.

Может быть… начать прислушиваться к животной части собственного «я»? К тому волку, что, оказывается, идет с ним ноздря в ноздрю всю жизнь, а обнаружился только недавно? Волк… Вероятно, это интуиция?

Федор остановился – подальше от проезжей части на этот раз, – закрыл глаза, глубоко вздохнул… и отпустил себя.

Ветер на глазах превратился в настоящий ураган.

Первой остановилась Бабушка. Все собрались вокруг, чтобы не потерять ее голос в завываниях стихии.

– Лучше всего в лесу переждать. Где погуще лес.

– Деревом по башке получить не очень хочется, – не согласился Шаман. – Лучше выйти на открытое место, в низину, лечь в какую-нибудь яму или канаву.

– У меня каменный дом, – напомнил Лорд. – Что может быть надежнее в ураган? Спустимся в подвал, и мы в безопасности.

– Ну уж нет! – в один голос запротестовали остальные.

Все видели: с домом творится что-то неладное.