Рено, или Проклятие - Жюльетта Бенцони

В темных глазах папы загорелся насмешливый огонек:

– Вам необыкновенно повезло… Или вас выручила обыкновенная осторожность? Если бы вы добирались не морем, а по суше, вас могло бы не быть в живых. Всадники этого монстра, скорее сицилийцы, чем немцы, скорее мусульмане, чем христиане, уничтожили бы вас, невзирая на то что вы император. Фридрих наложил свою лапу на огромную территорию: от Альп до Витербо и от Неаполя до Сиракуз. Он спит и видит, как бы нас задушить. А что, Людовик Французский оказал вам помощь золотом и людьми, как вы надеялись?

Тяжкий вздох Бодуэна был красноречивее слов. Он смущенно добавил, что получил немного денег на обратное путешествие. Посмотреть в глаза Иннокентия Бодуэн не решился, однако заметил, что руки папы сжались в кулаки, обхватив шары из слоновой кости, которыми были увенчаны подлокотники его кресла.

– Отделаться пустяком, когда вам нужна армия! Как может король Франции не понимать, что ваша нищая империя необходима для будущего крестового похода?! А ведь он самый богатый государь на Западе!

– Я не уверен, что крестовый поход входит в ближайшие планы Его Величества, – осторожно произнес Бодуэн.

– Когда вы уезжали от него, вполне возможно, так оно и было, но с тех пор он вполне мог переменить свое мнение. Возможно, вам следовало бы задержаться в Париже подольше.

– Что же за это время произошло?

– Иерусалим вновь недостижим для паломников.

– Договор с мусульманами расторгнут?

– Нет, все гораздо страшнее. Несколько недель назад в Святую землю вторглись иноземцы из Центральной Азии. Неверные из Хорезма, Персии и страны кипчаков, согнанные с насиженных мест ордами Чингисхана, объединились и двинулись искать для себя новые земли. Они обрушились на Сирию и Палестину, убивают, грабят и сжигают все на своем пути.

– Но ведь жители Святой земли их братья по вере!

– Им это безразлично. Им нужны новые земли, новое царство, новое могущество. Теперь вы понимаете, что новый крестовый поход просто необходим?! А у меня тут война с немецким «султаном», я не могу отправиться с проповедью крестового похода к государям Запада, которые пренебрегают царством Христовым во имя своих мелких делишек. О-о, я встряхнул бы их хорошенько! Но я не могу отлучиться из Рима, я вынужден защищать достояние нашей матери-церкви от сына беззакония. Вашей вины тут нет, сын мой, – добавил Иннокентий, смягчившись при виде смятения Бодуэна. – Вы проделали долгое путешествие и очень утомлены. Размещайтесь в отведенных вам покоях и наслаждайтесь отдыхом, который вам так необходим. Мы с вами еще увидимся.

Папа поднял руку, благословил императора и его свиту, и Бодуэн удалился. Вот в эту-то ночь император Византии и слушал протяжные мелодии шотландской волынки, пытаясь отвлечься от тяготящих его забот. А Рено мечтал о крестовом походе. Папа произнес это магическое словосочетание, рассказав к тому же о смертельной опасности, грозящей Гробу Господню, – дикие варвары, завладев Священной землей, могли и разрушить святыню, и надругаться над ней. Французский король не должен оставаться равнодушным к вести о подобном несчастье – он соберет свое войско и отправится на Иерусалим! А дорога туда лежит через Константинополь. И Рено решил, что тогда никакая сила не сможет помешать ему исчезнуть, смешавшись с толпой вооруженных воинов. Он придумает себе другое имя и отправится вместе с войском в бывшее королевство франков, чтобы отыскать там, неподалеку от Тивериадского озера, настоящий Святой Крест, который Тибо сумел надежно спрятать на тот случай, если в битве у Рогов Хаттина их постигнет поражение. Рено попросит у Бодуэна отпустить его, так как у императора слишком много своих забот и он вряд ли примет участие в походе. А если Людовик покинет Францию на столь долгий срок, то его супруга, без сомнения, отправится вместе с ним, и при мысли, что он сможет вновь ее увидеть, Рено охватила глубочайшая радость. Сидя под пинией вдалеке от тоскливых вздохов волынки Ангуса Рыжего, юный Рено провел одну из счастливейших ночей в своей жизни…

Следующее утро началось с самых нерадостных, если не сказать самых горьких, для папы новостей.

Их привез, примчавшись во весь опор, кардинал Сан-Никколо. Иннокентий послал его в Витербо в качестве посредника между мятежным городом и императорскими военачальниками. Князь церкви не имел привычки скакать во весь опор, но весть, которую он должен был сообщить, была не из тех, с которыми возможно промедление.

Вот уже три месяца войска Фридриха осаждали город, который держал поставленного Фридрихом правителя и его гарнизон в тюрьме. Город не собирался сдаваться – толстые стены, хорошее снабжение, помощь папского войска делали его практически неуязвимым, и осада могла длиться вечно. Однако известие о том, что Фридрих приехал под Витербо и находится там лично, переменила намерения папы, и он отправил туда посредника, чтобы провести переговоры. Кардинал Сан-Никколо в переговорах с враждующей стороной выдвинул следующие условия: Витербо получает отнятые у него привилегии, осада снимается и войско уходит, но уходит вместе с отпущенным на волю гарнизоном и теми горожанами, которые в качестве сторонников императора пожелают, забрав свое имущество, покинуть город. Если же осада будет продолжена, гарнизону грозит уничтожение.

Угроза была не из тех, что могла бы стать решающей для такого воинственного государя, каким был Фридрих. Речь шла всего-навсего о нескольких сотнях человек, а на карту был поставлен целый город. Так рассуждал бы Фридрих в относительно спокойные времена. Но времена были неспокойные. Папа узнал от своих осведомителей, что император не имеет возможности долго оставаться под осажденным Витербо – вспыхнул мятеж во Франкфурте, городе, который был исконным владением германского короля. В ближайшее время Фридриху предстояло отправиться во Франкфурт и наводить там порядок. Не сомневаясь, что рано или поздно он вернется в Витербо и заставит мятежный город заплатить за все, Фридрих принял условия кардинала, подписал что-то вроде перемирия и ускакал на север.

Но именно тогда, когда нарушенный порядок должен был восстановиться, разразилась трагедия: как только гибеллины[22]и выпущенный на свободу гарнизон двинулись по городу, чтобы присоединиться к императорским войскам, горожане Витербо набросились на них и убили всех до единого… А потом они подожгли их дома…

– Не только Витербо на четверть уничтожен огнем, но вспыхнули и окрестности, огонь может охватить весь север страны, – докладывал кардинал. – Гвельфы и гибеллины с радостью готовы начать войну, и, судя по слухам, император спешит вернуться обратно.

Папа молча удалился в свои покои, чтобы помолиться и подумать, и все присутствующие в его дворце затихли.

– Как вы полагаете, может император дойти до Рима? – задал вопрос Рено своему другу Гильену д’Ольнэ.

– И взять его в осаду? Думаю, что он всегда хотел этого больше всего на свете, и боюсь, что на этот раз ничто его не остановит. Тем более что его постигло тягчайшее разочарование: он был уверен, что помогает усесться на папский трон своей марионетке, а получил второго Григория IX, только несколько более сдержанного и еще более умного. Я уверен, что Фридрих не задержится долго под Витербо и очень скоро стяги с черным орлом будут развеваться у наших городских стен.