Стану твоим Безумием - Екатерина Белая

— Я тебя услышал, — произнёс, теряя интерес к разговору.

— Если нужна помощь…

— Сам справлюсь.

Хотел уже сбросить вызов, когда услышал:

— Мой технарь нарыл тут кое-какую информацию по ней. Девка с пятнадцати лет была завербована кланом "Сирен". Ты же в курсе, кто это такие?

— Женское сообщество по интересам. Только они там не крестиком вышивают, а людей по заказу валят.

— Именно, — согласился Алистер. — Официальных данных по их деятельности нигде нет. Работают чисто. Главное правило — не оставлять свидетелей.

— Поэтому на протяжении многих лет на них никто не может выйти, — подытожил Павел задумчиво.

Нервно провел ладонью по лицу, понимая, что всё становится ещё хуже.

Впервые в голове промелькнула мысль, что он может никогда не найти Николь. Может больше никогда её не увидеть. От этого понимания внутри скрутился болезненный узел, вышибая из легких весь воздух.

Мозг начал работать с удвоенной силой, перебирая дальнейшие варианты действий.

Распрощавшись с Алистером, направился к машине, на ходу раздавая указания.

— Езжайте следом, — кинул своим ребятам. — Меня держите в курсе любых событий. Любых самых незначительных, на первый взгляд, мелочей.

Сел за руль, принимая решение вернуться в город.

Был у него один знакомый, который знал об обществе "Сирен" больше, чем кто-либо.

Этот тип вёл отшельнический образ жизни, не имея связи с внешним миром, от слова "совсем". Но, тем не менее, обладал богатым прошлым, как раз-таки связанным с бандой баб-наёмниц.

Ведя машину по заброшенной дороге на окраине города, Павел старался не думать о том, в какой опасности может оказаться Николь, благодаря своей сестре.

Даже если у самой наёмницы были благие намерения по отношению к девушке, то того же самого нельзя сказать о её кровожадных подругах.

Твою мать! Чувствуя свою беспомощность, бешено ударил по рулю. Полная жопа!

Завидев вдали нечто похожее на небольшую ферму, выдохнул и отогнал все эмоции прочь.

Сейчас нужна холодная голова, иначе никак.

Останавливая машину у небольшого фермерского домика, огляделся и сразу же заметил, как к нему приближается мужчина с ружьём в руках.

— Это частная собственность, — издали крикнул человек. — Я не люблю гостей. Поэтому лучше убирайтесь отсюда.

— Спокойно, Гаретт, — крикнул в ответ, выходя из машины. — Не признал меня?

Мужчина приблизился и внимательно осмотрел гостя с ног до головы, продолжая держать его на мушке.

— Что привело тебя сюда, Яхонт? — поинтересовался недружелюбным тоном. — Я от дел давно отошёл. Уезжай.

— Мне нужна информация о "Сиренах", — сообщил без предисловий.

В следующий момент раздался выстрел из ружья и, судя по гравию, который отлетел к ногам Яхонтова, хозяин фермы шмальнул в землю, в метре от гостя.

— Эта тема не обсуждается, — злобно рявкнул Гаретт. — Убирайся!

— Я знаю, что твоя женщина состояла в этом обществе, — продолжал, не моргнув глазом. — Знаю, что она погибла из-за них…

— Заткнись! Я не хочу говорить об этом!

— Гаретт, от твоей помощи зависит жизнь девушки, которая мне не безразлична, — сообщил, глядя в глаза мужчине. — Ты знаешь, что такое терять. Я тебя сейчас прошу, как друга. Помоги… Для меня важна любая информация. Время уходит…

Выдержав тяжелый взгляд Павла, хозяин фермы какое-то время медлил, а затем опустил ружьё.

— Пошли в дом, — кинул, отворачиваясь и направляясь к зданию. — Я всё расскажу.

После того жуткого преступления, которое совершила её сестра, прошло около двух дней.

Всё это время Николь не разговаривала с Амандой, упорно игнорируя её и избегая.

Моментами на девушку накатывали истерики в виде слез и рыданий. Внутри постоянно были чувства безысходности и запутанности в своём отношении к этой родной-чужой женщине.

Да, она любила сестру. Готова была пойти за ней на край света, но… Как бы ни хотелось, но оправдать эти зверские убийства Николь никак не могла. Чувство вины за отнятые жизни нестерпимо жгло грудь, не давая спокойно есть, спать, думать.

Память снова и снова возвращала её туда, где сестра хладнокровно расстреливает тех мужчин. И улыбается! Она, черт возьми, улыбалась, обрывая чужие жизни! Этому невозможно найти оправдания. Невозможно понять, забыть и вычеркнуть!

Погружённая в тяжёлые мысли, поняла, что слезы снова катятся по её щекам. В этот момент перед взором возник образ Яхонтова и грудь сдавило ещё больше. От тоски. От неимоверного чувства потери.

Правильно ли она сделала, сбежав с сестрой? Может, стоило остаться… Дать их с Павлом отношениям шанс на будущее?

Эти и масса других вопросов не давали покоя, заставляя жалеть о побеге из города.

— Можно? — услышала посторонний голос и подняла глаза.

На пороге комнаты, в которой с недавнего момента жила Николь, стояла седовласая женщина.

То была хозяйка особняка, приютившая их с Амандой.

Её звали Фелиция Спенсер.

И, признаться честно, у девушки от неё мурашки бегали по коже.

От проницательно сканирующего взгляда становилось неуютно и даже как-то страшно.

Женщина, даже улыбаясь, была неприятна и внушала чувство опасности. Но понять природу таких ощущений было очень трудно.

— Да, — кивнула в ответ и постаралась натянуть улыбку. — Можно.

Фелиция величественным шагом приблизилась к кровати, на которой сидела Николь, и присела на самый край.

— Твоя сестра переживает на твой счёт, — сообщила, сверля своим глубоким взглядом. — Я думаю, вам пора поговорить и решить все недопонимания.

— Я пока не готова к разговорам с ней. И…

Замялась, понимая, что не испытывает желания делиться мыслями с этим человеком.

— Ты видела, как она убивает, — промолвила собеседница, удивляя своей осведомлённостью. — Но, на самом деле, не стоит воспринимать это так остро. Аманда лишь защищала тебя.

— Не нужно было, — замотала головой, снова начиная плакать. — Только не так…

— Только так и никак иначе, — жёстко парировала женщина. — Не бывает полумер. Вам нужно было уйти, и она решила эту проблему. Тебе стоит быть благодарной на её счёт.

Николь растерянно уставилась в глаза Фелиции, стараясь понять её философию. Но ничего не выходило.

Принимать убийства людей, как должное, девушка не собиралась.

— Вы знаете, чем занималась сестра, — произнесла, озаренная догадкой. — Вы… Кто вы?